уселась на террасе и принялась ждать, когда ко мне придет сон, а маяк тем временем мерно разрезал лучом ночь.
Глава 9
Всю ночь я не сомкнула глаз. Ушибленная спина пульсировала болью, отовсюду до самого рассвета доносилась громкая музыка, ревели машины, слышались возгласы и приветствия. Я лежала в кровати, и мне было не по себе от растущего ощущения, будто вся моя жизнь распадается на слои: Бьянка с Мартой, проблемы на работе, Нина, Элена, Розария, мои родители, муж Нины, книги, которые я читала, мой бывший муж Джанни. На рассвете внезапно наступила тишина, я уснула и проспала несколько часов.
Проснулась в одиннадцать, быстро собрала вещи, села за руль. Было воскресенье, очень жаркое воскресенье, машин набилось полным-полно, и я, с трудом отыскав место для парковки, очутилась в еще более густой, чем накануне, толпе нагруженных вещами молодых людей, стариков и детей, которые торопились по тропе через сосновый лес, толкаясь и напирая друг на друга, чтобы как можно скорее захватить место на песке поближе к морю.
Джино, занятому купальщиками, которые вливались на пляж непрерывным потоком, было не до меня, и он только коротко взмахнул рукой. Облачившись в купальник, я лежала в холодке, животом вверх, чтобы скрыть синяк на спине, и в темных очках, потому что у меня болела голова.
Пляж кишел людьми. Я поискала глазами Розарию, но не увидела ее, да и весь ее клан, казалось, потерялся в толпе. Однако, вглядевшись повнимательнее, я обнаружила Нину и ее мужа, которые шли вдоль линии берега.
На ней было синее бикини, и она снова показалась мне очень красивой, ее движения отличались естественным изяществом даже в ту минуту, когда она с негодованием что-то ему втолковывала. Мужчина, по пояс голый, с волосатой грудью, на которой красовался крест на золотой цепи, с бледной кожей, даже не порозовевшей на солнце, и – что показалось мне наиболее отталкивающим – с толстым брюхом, разделенным на две вздутые половины глубоким шрамом, идущим от сочленения ребер вниз, к штанам, был скуп на жесты и выглядел еще более приземистым, чем его сестра Розария.
Я обрадовалась, что с ними нет Элены: впервые я видела мать отдельно от дочери. Но потом заметила, что ребенок сидит в двух шагах от меня на песке на солнышке, в новой шляпе матери, и играет с куклой. Я обратила внимание на то, что глаза у девочки еще больше покраснели и что временами она кончиком языка слизывает сопли.
На кого она больше похожа? Теперь, когда я увидела и ее отца, мне показалось, что я могу различить в ней черты обоих родителей. Смотришь на малыша – и сразу начинаешь находить сходство, особенно если хочешь поскорее покончить с этой игрой, ограничив изыскания одними только родителями. На самом деле ребенок – всего лишь живая материя, некое создание из плоти, случайно возникший человеческий организм, один из многих в длинной цепи. Вся суть в конструировании – им занимается природа, да и культура тоже, а наука и вовсе руководит процессом, один лишь хаос неконструктивен – и в неодолимой