покушение? – спросил Рихтер.
– Нет. Я настолько была шокирована известием о его убийстве и тем, что меня подозревают в нём, что совершенно забыла об этом происшествии. Бедный Борис Львович! Не могу представить, что его больше нет, – произнесла я, всхлипывая, и слёзы невольно снова покатились из моих глаз.
– Слезами горю не поможешь. Нужно хорошо обдумать, кто мог вас подставить. А что представляет собой его помощница?
– Я видела её только один раз. На меня она произвела приятное впечатление.
– Так, Татьяна Павловна, прекращайте рыдать, – строгим голосом сказал шеф. – У меня есть знакомый адвокат. Я сегодня же с ним свяжусь. А сейчас вы должны лечь в кровать и постараться уснуть. Попрошу дежурную сестру дать вам снотворное.
– Спасибо, Александр Ромуальдович!
– До завтра! – сказал шеф, улыбнувшись. – И ни о чём не беспокойтесь. Всё будет хорошо! Я вам это обещаю.
Поняв, что моя выдуманная командировка в Ленинград может задержаться на неопределённое время, я позвонила с сестринского поста родителям, чтобы предупредить об этом.
«Недаром говорят: „От сумы и от тюрьмы не зарекайся“. Кто же всё-таки мог меня так подставить? О том, что я собиралась показать Борису Львовичу очень дорогую антикварную вещь, никому не было известно. Единственным человеком, которому антиквар хотел показать её, был ювелир. Кстати, Зина могла подслушать наш с ним разговор, притаившись за одной из колонн, вернуться в магазин после моего ухода под любым предлогом, убить его, забрать серёжку и спокойно уйти. Неспроста она так быстро засобиралась домой. Кстати, нужно узнать, как был убит Борис Львович и была ли дверь заперта, когда обнаружили его тело, – рассуждала я, всё ещё не в силах поверить в то, что весь этот кошмар происходит со мной и что именно я нахожусь в центре ужасной детективной истории в статусе подозреваемой. – А может быть, серёжка всё-таки не исчезла? Не мог же следователь запомнить все предметы, находящиеся в описи, после того как магазин был опечатан», – тешила я себя надеждой, направляясь в свою палату, рядом с которой на кресле дремал «бдительный» охранник.
Несмотря на то, что в голове продолжали роиться мысли, сильная усталость и снотворное сделали своё дело – я уснула. Весть о моём незавидном положении быстро разнеслась по больнице. На следующий день ко мне заглянул Кабан.
– Привет, Тыква! Слышал, скоро освободишь для меня место, – сказал он, выкладывая на тумбочку фрукты.
– Да, Кабанчик, даже сухарей не успею насушить, как окажусь в каталажке. Ты уж позаботься об этом. Надеюсь, по старой дружбе будешь передачки носить.
– Всенепременно. Слышал, антиквара какого-то замочила.
– Слухами земля полнится.
– Я серьёзно. Правда, что ли?
– Лёха, тебе так не терпится занять моё место, что ты всяким бредням готов поверить?
– А чё тогда этот хмырь за дверью делает?
– Как чё? Меня охраняет.
– А чё