сносном русском языке, а я сделала вид, что не удивилась.
– Чем обязана?
– В жизни мы ставим на весы наши поступки, всё время сравниваем себя с другими и не хотим остаться в долгу перед кем-то. Ты думаешь, что сидишь в этой клетке для того, чтобы вновь захотеть жить? О нет, дорогая… Ты здесь для того, чтобы уравновесить ваши чаши на весах. Одной тебе решать, сколько ему осталось страдать… – Иуоо обернулся на Дилана.
– Я прощу его, если вы дадите мне свободу.
– Свободу ты получишь, когда отработаешь мои инвестиции в тебя.
– Что мне нужно сделать? Что конкретно? – глаза мои загорелись, в голове снова воскресли надежды вернуться к детям.
– Не спеши, дитя. Свободу дарит только смерть, а просто так умереть ты не сможешь. У тебя нет выбора.
– Ах ты мерзавец! – закричала я. – Я тебе всё равно не…
– Некрам! – произнёс он, и мне показалось, что моё тело поместили в адское пламя.
Никогда, даже в самые тяжёлые моменты жизни, я не испытывала ничего, хотя бы отдалённо сравнимого с этой болью. Словно снаружи и изнутри тебя сжигают заживо и одновременно протыкают раскалёнными зазубренными иглами. Ни слова, ни крика я не могла выдавить из груди, только бестолково ловила воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Мои глаза умоляюще уставились на Иуоо, а он самодовольно улыбался и не спешил завершить свой магический трюк.
– Фортум! – наконец, сказал он, и меня отпустило.
Моё тело обмякло и, словно парализованное, распласталось на полу.
– Что это было? – шевеля одними губами, спросила я, несмелыми движениями ощупывая своё тело.
– Щедрые дары природы. Пригождаются, когда нужно показать заблудшему его место.
– Вы меня в любом случае не отпустите… – наконец, начало доходить до меня.
– Представим, что я коллекционирую редких бабочек. Бабочки умирают, но их хрупкие тельца навечно помещаются в рамки, под стекло, чтобы радовать глаз… Но если я отпущу на волю своих мёртвых бабочек, они перестанут украшать мою комнату и, возможно, весь мир, и мне придётся убивать всё новых и новых… А смысл? Мёртвая бабочка бесполезна для мира.
Я хотела бурно возразить, но побоялась адской боли. Да, ключевое слово: ПОБОЯЛАСЬ. Я начала осознавать, что Иуоо победил, и всё же высказалась, правда, уже без вызова в голосе.
– Но я не мёртвая бабочка…
– Только благодаря мне. Так почему же я не вижу твоей благодарности?
– А есть за что?
– Своей службой мне ты спасёшь самых дорогих тебе людей. У этих бабочек ещё есть шанс дожить до старости…
– Спасу от кого?.. – как-то произвольно вырвался у меня вопрос, и я тут же догадалась, каков ответ. – Вы не посмеете их тронуть!
– Девочка, ты плохо представляешь себе, в каком мире живёшь… – сказал Иуоо и зашагал прочь.
– Не трогайте моих детей! – крикнула я ему вслед.
После услышанных угроз меня затрясло. Я подозревала, что меня будут