голову и вперился в нас неприятным настороженным взглядом. Глаза у него были маленькие и бесцветные, но с красными белками – от бассейна, подумал я.
– Чего стоишь? – сказал он Последневу. Мы присели на краешки стульев. – Ну что у тебя? Только коротко.
Геннадий заговорил – от волнения особенно шепеляво и неразборчиво, словно не проходил хорошей школы ленивой ловли налима на мели. Даже я, привыкший к артикуляции нашего партийного вождя, разбирал далеко не все, хотя речь шла о знакомых, въевшихся в мою печень вещах: региональных и федеральном партийных списках, социологических процентовках, погрешностях опросов и прочем, относящемся к пресловутым электоральным ожиданиям.
– Хватит бормотать! – резко оборвал отчет благодетель. – Сколько я тебе отстегнул в январе?
– Полтора… – почему-то краснея, ответил Гена, – миллиона… У меня отчет до копеечки…
– Мне твой отчет нужен, как хую ужин. Ты со своими сраными экологами даже не понимаешь, что это за бабки и что на них можно сделать. Если с умом, конечно. – Семен Захарович повысил голос почти до крика. – И не талдычь мне про десятые процента! Слышать не хочу! – Внезапно он повернулся ко мне. – Ты кто?
– Спичрайтер, – ответил я и, назвав свою фамилию, добавил для вескости: – Советник Геннадия Никодимыча.
– Так и посоветуй ему, – Семен Захарович кивнул в сторону Гены, – всякой херней не заниматься… – Он снова завелся. – За полгода единственное что сделали – бабу нашли! Ну ту, с сиськами… Которая Куцую блядью назвала. Пиши!
Едва ли не быстрее, чем в вестернах выхватывают кольты, я вытащил из кармана блокнот и приготовился писать.
– Ее – в федеральный список. Первым номером. – Гена попытался встрянуть, но Семен Захарович его резко оборвал: – Ты помолчи! Да, первым. Скажи спасибо, что вторым останешься. Пока. Так, что еще? Сделать хороший клип с нею, и чтоб крутился с утра до ночи. Записал? И хорошую полиграфию. Листовки – в каждый ящик. По всей стране. Завтра получите два лимона. На все про все. Вопросы есть?
Вопросов не было. Гена поехал в штаб, а я поспешил домой, уговаривать Клаву.
– А нам с тобой это надо? – задумчиво спросила Клава, и я не нашел что ей ответить. И вопрос повис в воздухе. А через несколько дней он не то чтобы забылся, но утерял актуальность, лишился какого бы то ни было смысла, потому что мы вышли на финишную прямую нелепой гонки, в которую я втянул мою Клаву.
ЭРОС купался в деньгах, как одноименный бог со своей маманей Афродитой в пене морской. И это дало нам возможность осуществить старую смелую мечту Сережи Сонокотова – провести всероссийскую помывку в бане. Беспрецедентная акция «Мытая Россия» как нельзя лучше отвечала провозглашаемым нами экологическим и духовным ценностям: в здоровом, читай – чистом, теле здоровый дух, в общем, самая что ни на есть экология духа в ее первозданном виде. Кроме того, русская баня, как известно, есть наша национальная гордость, вроде водки, икры, автомата Калашникова и песни про