в лифт. Кабина устремилась вниз.
– Пакс, почему ты согласился, будто в тебе два сознания? – прошипела Тевитан. – Что ты скрываешь от меня?
– Скоро это не будет иметь значение. Я склоняюсь к мысли принять предложение Кнода. Я должен попробовать прекратить опыт.
– А как же поле?
– Мы умрем от голода, если нас не успеют прикончить посторонние. Это предопределено.
Очутившись на улице, они зашагали к остановочному павильону.
– Ты сам посуди, Пакслан, где смысл? Ты вернешь наше измерение в исходную действительность. Но что будет с другими измерениями?
– Я позвоню Кноду, – пообещал Пакслан. – Если он не даст исчерпывающего ответа, смирюсь с неизбежным. Надеюсь, в исходной действительности мы живем и здравствуем. Смерть повторений не так страшна, как смерть настоящих людей.
– Других измерений нет. Мы в исходной действительности. Может, «Феликом» и проводил опыты… Но мы живем там, где живем! На Ридонасе! Все прочее – безумство!
– Другие измерения есть, – вздохнул Пакслан. – Во мне два сознания.
– Не верю!
Пакслан передернул плечами. Тевита выглядела слишком утомленной, чтобы вести спор. Ей требовался отдых после насыщенного событиями дня. Он мог представить, как потрясло ее самоубийство Райма.
Райм после удара, разметавшего его тело по серым плитам, осознал себя с изрезанными запястьями в ванне, наполненной теплой водой. На бортике багровело перепачканное кровью лезвие кухонного ножа. Истинные воспоминания оказались наложенными, а новые – истинными. Разуму требовалось время соединить два сознания.
– Только не сейчас! – прохрипел Райм. – Я не могу! Мне нельзя умирать сейчас!
Слабость не позволяла напрячь мышцы. Бортики ванны высились непреодолимой преградой. Райм хватал запястья, пытаясь зажать раны. Кровь хлестала между пальцами. Внутренним взором он видел несуществующие события, они проносились чередой разрозненных ярких образов. Его обволокла чернота, выталкивая из двести восемьдесят девятого измерения.
Свет Маретира пробивался сквозь клубящиеся тучи. Райм оцепенел у окна своей квартиры в триста пятидесятом измерении. Сознания соединялись, на воспоминания наложились две новые последовательности. Разум выхватил слова доктора Унлы Мивард из двести восемьдесят девятого измерения.
«Во мне пять сознаний, но нет никакой путаницы. – Унла держала папку, разглядывая мужчин и женщин. Собрание, устроенное Кнодом Генсиным, только началось. – Сознания имеют свойство усредняться, что влияет на поступки лишь отчасти. Ведь мы – всегда мы, взрослые люди с определенными, выработанными годами, жизненными установками…»
Райма охватила душевная усталость. Рассеянно взглянув на неповрежденные запястья, он покинул квартиру. Пальцы скользили по телу, подобию совсем недавно уничтоженного падением с крыши. Они, словно не доверяя ощущениям, рассчитывали обнаружить смертельные раны.
Потерев подбородок, Райм постучал в дверь соседа. Ожидание затягивалось,