усталость. Его качнуло, он опустился на землю. Фургон отряда зачистки уже уносился к съезду с шоссе за пальмовой рощей, забрав всех посторонних, забрав Тевиту…
– Обошлось? – Полицейский протянул руку, помогая встать. – Благодарите автобус. Вот так. – Он подвел Пакслана к крыльцу. – Автобус сообщил нам о посторонних. Вы знаете тех, кого поглотили посторонние?
– Знаю, – пробормотал Пакслан. – Моя жена и Нубилы, Виргит Нубил и…
– Много посторонних для троих. – Полицейский поводил пером по дисплею электронного блокнота. – Вы уверены, что на вас напали посторонние из трех человек?
– Нет. Из четырех человек. Моих жен было две. – Пакслан тряхнул головой. – Нет, у меня одна жена. Просто ее стало две.
– Вы поедете со мной.
– Зачем?
– Для дачи показаний. Вашу жену задержали на запрещенном собрании. А теперь ее стало две. Две, так? Это ваши слова.
Пакслан отодвинулся от полицейского.
– Я никуда не поеду!
– Не глупите. Это для вашей безопасности.
Рванувшему к входной двери Пакслану резиновая дубинка впилась между лопатками. Его развернуло, он упал спиной на молоток – бесполезное средство защиты от посторонних. Дубинка врезалась в лицо, из разбитого носа брызнула кровь.
Захлебываясь, Пакслан постарался восстановить дыхание. Полицейский потащил его, хватающего ртом воздух, за лодыжку с крыльца. Затылок бился о ступени, каждый удар сопровождался лязгом в голове, словно наполненной ржавыми шестернями.
У патрульного электромобиля полицейский отпустил лодыжку. Пакслан хотел встать, но тяжелый ботинок, расплющив живот, швырнул его на землю.
Мгновение спустя Пакслан очутился на капоте патрульного электромобиля. Заведенное полицейским за спину плечо ныло. Щелкнули наручники, стиснув запястья. Оторванный от капота, он упал в распахнувшуюся заднюю дверь. По салону витал запах человеческих выделений.
Сев за руль, полицейский бросил шлем на пассажирское кресло. Патрульный электромобиль направился к шоссе, подпрыгивая на неровностях грунтовой дороги.
– Ну что же вы, Пакслан Латум? – Полицейский обернулся, за прозрачной перегородкой мелькнул смеющийся взгляд злых глаз. – Применение насилия в отношении представителя Колониальной администрации – не детская шалость. Это уголовное преступление.
Хохот ударил по ушам, Пакслан зажмурился.
«Становится хуже и хуже, – сказал призрачный голос Райма из наложившихся воспоминаний. – Не тяни до последнего. Пока ты свободен, Пакс, спасайся. Потом будет поздно».
Пакслан принял, насколько позволяли наручники, удобное положение, откинув голову назад. Из ноздрей пузырями вырывалась кровь. Стекая по дрожащему подбородку, она капля за каплей пропитывала рубашку. Пакслана мотало вместе с электромобилем. По выезде на шоссе тряска прекратилась. Впереди рдело зарево пожаров.
– Что случилось? – спросил