смеялись и пили напитки. Их лица постоянно менялись, гримасы растягивали губы. Разговоры лились вместе с алкоголем, расплескиваясь по дымному теплу.
Он никогда не понимал, почему все так ценят эмоции. Окружающее воспринимал ровно, бесстрастно анализируя факты и сопоставляя наблюдения. Люди же за стеклом истекали эмоциями. Над бильярдным столом кружил дух соперничества и насыщенной мужской бравады. В дальнем уголке за маленьким столиком сидел угловатый парень, он тараторил своей визави что-то неслышное в общей суете, сжимал ее белые пальцы, удерживая ее взгляд своим и судорожно сглатывая.
Большая компания оккупировала сразу несколько столов, они произносили речи, чокались, обнимались и много смеялись, хлопая друг друга по плечам. Столы были уставлены бокалами и закусками, они явно что-то праздновали.
Суровые плотные дядьки сидели у небольшого зеленого экрана, тиская кружки с пивом, и периодически вскрикивали, когда мяч пролетал в опасной близости от ворот. Эти были немногословны, нуждаясь лишь взаимном присутствии рядом друг с другом в еженедельной попытке убежать от рутины.
У стойки сидела в одиночестве высокая девица, грустно уставившись в отражение своих мыслей в бокале с пивом. Пару раз к ней подходила барменша, вечно бодрящаяся яркая старушенция, наклонялась с каким-то вопросом, но услышав краткий ответ, кивала и оставляла незнакомку в покое. Почему его взгляд зацепила эта странная посетительница, словно волнорез рассекала она общую атмосферу веселья и удалого разгула. Марк ощутил странное. Словно не мог оторвать от нее взгляда. Несмотря на унылую морщинку, такую неуместную на белой коже лба, девица источала какое-то непонятное притяжение. Животное и мощное.
9
Крепко зажав в кулаке деньги, Лорка бежала в продуктовый. Бабушка попросила купить хлеба. До магазина было три минуты, и Лора уже предвкушала хрустящее тепло свежеиспеченной горбушки, которую можно было отломать на обратном пути и «испортить аппетит», как выражалась бабуля, перед ее знаменитым борщом. Испортить аппетит Лора не боялась, с самого утра они с подружками носились, как оголтелые, на мелководье, купались, брызгались, и желудок судорожно сжимался в предвкушении обеда.
Солнце играло с тенями больших дубов, в ветвях которых танцевал теплый ветерок, уже таивший обещание июльского пекла. Лора прыгала через теневые озера, опасаясь наступить на трещины, ведь это сулило, тссс… не произноси, чтоб не исполнилось, как шептались подружки.
Она совершила стремительный забег через залитый солнцем квадрат двора, абсолютно пустынный в это время, прямиком в прохладные объятья подъезда и устремилась вверх по лестнице. Вдруг что-то ее насторожило. Привычный скрип двери прервался чьей-то рукой. Лора замерла, прислушиваясь. Больше посторонних звуков не возникало, она уже занесла руку, чтобы надавить розовую пипку звонка, как вдруг летнюю тишину нарушил глухой удар. Нет, не удар, шаг. Еще один. Странные глухие