содрогнулся – раз, другой, третий… застыл и обмяк, прильнув ко мне. Пот покрывал его кожу, мокрые волосы лежали на моей груди. Последняя затихающая судорога прошла по всему его телу. Мне было неудобно и тяжело, я шевельнулась, и он медленно освободил меня. Лег рядом. Тяжелая рука покоилась на моей груди, твердое колено – на моем бедре. Наши дыхания медленно выравнивались, сердца успокаивались. Стало зябко, я вздрогнула. Фэрлин медленно шевельнулся, подвигая меня с влажных простыней к себе, подтыкая мне под спину покрывало. Сонные губы коснулись моей щеки.
– Я… ты моя. Моя… Моя.
Он уже спал; но горячее, прижавшееся ко мне тело, рука, обнимавшая меня, дыхание, касавшееся щеки, продолжали твердить – моя, моя… Ощущая глубокую саднящую боль, я неотрывно следила за медленно движущейся луной, а та спокойно наблюдала за нами. Свет ее сиял и в камне, прикрытом его тяжелой ладонью… Наконец утомленные глаза мои закрылись.
И открылись, только когда их коснулся солнечный луч. Вздрогнув, я села: никогда я еще не оставалась в этой кровати до восхода солнца. Поднявшись, начала торопливо одеваться. Камень запутался в складках одежды, и я потянула серебряную цепочку.
– Он ваш.
Вздрогнув, я оглянулась. Лорд лежал, заложив за голову руки – все это время наблюдал за мной.
– Не снимайте, – продолжил спокойно. – Теперь он принадлежит вам.
Цепочка зацепилась за волосы. Пытаясь распутать пряди, я сказала напряженно:
– Мы в расчете. Мне не нужны ваши подарки.
– Это не подарок, леди, – отозвался он в тон и сел, откидывая покрывало. Я поспешно отвела глаза – и потому не успела увернуться. Фэрлин подхватил меня за талию, прижал к себе. – Вы не долг мне отдали. Вы подарили мне радость. Носите это украшение, леди… хотя бы до свадеб.
– Теперь я могу идти? – тихо сказала я ему в грудь.
Его руки медленно, нехотя, разжались.
– Да, но…
Я ждала продолжения, но Фэрлин молчал. Исподлобья взглянула в его лицо – он задумчиво смотрел на меня.
– Идите, – только и сказал он.
За обедом кусок не лез мне в горло. Я сидела, опустив глаза, ощущая щекой настойчивый взгляд хозяина замка и едва слыша перелетающий над столом разговор. Он находился так близко, и подробности прошедшей ночи были так свежи… Я отчаянно вскинула голову, встретилась взглядом с горящими глазами лорда – он думал о том же. Я резко отодвинула тарелку, встала, бормоча что-то о нездоровье. Бросилась прочь, в свою комнату, запереться от него… от себя…
Как всегда, не услышала шагов – Фэрлин настиг меня, схватил, молча толкнул к стене, подхватывая, поднимая, торопливо расправляясь с одеждой – моей и своею…
– Нет! – испуганно крикнула я, но он вошел в меня – резко, грубо, больно; я всхлипнула, и, выругавшись, он замер.
– Прости… – шепот обжигал мне шею. – Я сошел с ума. Стоит только взглянуть на тебя, даже подумать… Прости.
Он снова начал двигаться – медленно, осторожно,