будет в колхозе польза, хозяин я никакой, у меня все хозяйство жена ведет, а коши могу плести и без колхоза». Портил своей несговорчивостью Остап отчетность руководству колхоза, а поделать с ним ничего не могли, был он со своим ремеслом очень нужным человеком не только для Однобочки, но и для всей округи. Два его сына, старший Демид и младший Колька, никак не походили характерами на Остапа, и сколько ни прикладывал Остап усилий научить их работать с прутьями и лыком, ничего не получалось. Тянулись сыновья больше к учебе и книжкам.
Взял как-то Остап старшего сына Демидку на заготовку прутьев, тот отошел в сторонку, будто прутья рубить, присел, достал книгу из-за пазухи и стал читать. В обед Остап подходит посмотреть на работу сына, а Демидка сидит, не отрываясь, книжку читает и отца не видит. Такая вольность детей по отношению к работе очень не поощрялась старшими в деревне, не будет с такого чада толку, выносился суровый приговор тому вольнодумцу, а от более суровых родителей можно было быть битым нещадно. Остапа зло охватило, он как держал в руках срубленную тонкую березку на грабильню, так и замахнулся ею, чтобы б ударить по спине, а Демидка, не шелохнувшись, продолжал читать. Плюнул Остап, отбросил ту березку, только и сказал «Видно, не будет с тебя толку». Демидка вскочил, смотрит испуганно на отца, а тот, не оборачиваясь, схватил вязанку прутьев и зашагал в сторону деревни. Тогда запала обида у Остапа на старшего сына, словно стена появилась между ними, стена из прутьев. Вскоре в деревню прислали учителя по фамилии Миллер, Демидка сдружился с ним, начал ходить к нему на занятия и почти все вечера проводил в избе-читальне. Учитель хорошо знал немецкий язык, и вскоре старший сын Остапа на удивление односельчан мог говорить на том немецком языке. Разлетелись слова учителя по деревне, что Демидка имеет большие способности к познанию заграничных языков, и долго это обсуждалось.
А у Остапа не получилось и младшего сына Кольку увлечь работой с прутьями. Колька помогал прутья готовить, пробовал плести из них простые корзинки, но делал это торопливо, скорее бы закончить и бежать к своим сверстникам или сесть за книгу.
Во всех делах на улице Колька избирался командиром, командовал красными, когда играли в войну или когда маршировали, направляясь к избе-читальне, чтобы украсить ее к очередному празднику. Однажды, когда уже дневная жара спала, в деревню въехала странная телега, запряженная парой лошадей. На телеге впереди, на невысокой лавке, сидел тучноватый мужчина в странном с высоким верхом бриле и правил лошадьми. Позади него возвышалась разукрашенная кибитка, разукрашенными были и гривы лошадей, и дуга с колокольчиком над коренным. Телегу сразу окружила детвора, и понеслись по деревне их веселые и радостные возгласы:
– Циркачи приехали, циркачи приехали!
Тот, что сидел впереди, остановил лошадей, приподнял высокий черный бриль и как-то смешно спросил:
– А где находится ваше знаменитое культурное заведение?
Эти