кивнул он.
Ещё час, и святилище нашлось.
Жертвенник оказался огромным плоским камнем, потемневшим то ли от времени, то ли от крови, которую, должно быть, на нём проливали. От Сверна Амарель знал, что это кровь животных – горных козлов, оленей. Здесь могли принести в жертву белого орла или – кто знает? – даже человека. Амарель подошёл к жертвеннику, застыл перед ним, слушая, как где-то в глубине пещеры капала вода и шелестели крыльями летучие мыши.
Мэриэн тихонько коснулась его плеча:
– Я посторожу, хорошо?
Амарель поймал её руку и поднёс к губам – самую прекрасную на свете руку, несмотря на мозоли от рукояти меча и грязные обломанные ногти.
– Хорошо.
Мэриэн отняла ладонь и причесала ему пальцами волосы. Гребень Амарель потерял и уже не помнил, где.
– Помни, какую жертву не примет Сверн, – с этими словами Мэриэн вышла из святилища, и Амарель услышал, как она вынула из ножен меч и встала наготове.
Амарель поднял глаза на стены, исписанные символами на древнем драконьем языке. Он медлил, во рту у него высохло, а в груди застучало. Руки тряслись, когда Амарель разжигал огонь прямо в центре жертвенника.
Скорее бы успеть! Амарель знал, что заговорщики шли за ним и Мэриэн – услышал отзвук их голосов, когда только повернул к святилищу. Ненадолго колючки задержали четвёрку! Они свернули в тот самый коридор и даже умудрились не передраться, а ведь Амарель так на это надеялся…
– Райфана! Райфана! Райфана! – позвал Амарель, положив зелёный камушек в огонь. А потом мысленно обратился к огненному духу:
«Райфана, если ты слышишь меня… верни моего друга Сверна! Я принесу жертву, я сделаю всё, что ты пожелаешь!»
Сверн научил Амареля трём волшебным словам, которые говорили драконы, и Амарель произнёс их вслух:
– Эр’харра, ал’харра, но’харра.
Затаив дыхание, он ждал, и ему почудилось, что наступила полная тишина, в которой Амарель слышал только своё дыхание.
Голос – слишком высокий для мужчины и низкий для женщины – прозвучал как будто бы в голове Амареля:
«Волшебство. Отдашь ли ты его за друга?»
Вот оно что… Амареля словно обдало холодом! И в нём поднялся такой отчаянный страх потерять силу, свою единственную силу, что Амарель не мог сказать: «Да».
Он открыл рот и беспомощно замер на месте.
«Значит, нет?» – холодно произнёс голос.
И Амарель увидел, как погасло его пламя, а вместе с ним и зелёный свет.
– Сверн! – закричал Амарель, испугавшись, что сделал что-то непоправимое. – Нет, я… Я согласен! Я отдаю… приношу в жертву… Верни его, Райфана!
Ответом ему было молчание, и Амарель припал к жертвеннику, ударил кулаком по камню, чувствуя, как теперь его обдало не холодом, но жаркой волной стыда и отвращения к себе. Сверн спасал его, не раздумывая!
Послышались быстрые шаги, и, оглянувшись, Амарель увидел