у двери. Та женщина, О’Коннор, открыла ему. Она ни о чем не знала. Сказала, что почувствовала что-то… Но и мы все что-то почувствовали. Она была в соседней комнате и даже не знала, что произошло, пока Кейн не распахнул дверь в спальню. Ну и зрелище. Она закричала и потеряла самообладание. Я ее не виню. Я ведь говорил, это дело не женское.
Последнее замечание он адресовал мне, впервые посмотрев мне в глаза.
– Осмелюсь сказать, сэр, вы правы, – признала я. – Но разве найдется хоть один человек, который не испугается при виде такого? Пожалуй, мне было бы страшновато встретиться с тем, кто найдет эту сцену приятной.
Я боялась, что Марлоу отчитает меня за прямоту, но он лишь фыркнул и покачал головой.
– Приятного в этом мало, – только и сказал он.
Еще несколько секунд помолчав, он вздохнул и на мгновение поднял глаза, прежде чем снова повернуться к двери.
– Что ж, пойдемте.
Ни слова больше не говоря, он вошел в здание. Не дожидаясь повторного приглашения, Джекаби поспешил вслед за ним, а я как раз успела проскользнуть внутрь, прежде чем дверь за нами закрылась.
Мне стало не по себе, когда я увидела, что Мона О’Коннор по-прежнему оставалась в собственной квартире. Кто-то – вероятно, стоящий позади нее офицер – набросил ей на плечи толстый плед, и она сидела на мягком диване, смотря в никуда. Ее волосы растрепались, несколько рыжих локонов упали ей на лицо. Ее глаза потухли, как у человека, который все потерял и не знает, что делать с этой пустотой. Но пустота была не абсолютной – глубоко внутри нее разгорались искры чего-то иного. Они были сродни рассеянной энергии Джекаби, но при этом намекали на нечто гораздо более страшное.
– Стоит ли ей здесь быть? – шепотом спросила я у Марлоу. – Не гуманнее ли увести ее… с места преступления?
– Мы пытались, – кивнув, ответил старший инспектор и взглянул на офицера, из ноздрей которого выглядывала марля. На переносице у него наливался огромный синяк.
Марлоу подождал Джекаби у двери в спальню. Детектив последовал за ним не сразу: сначала он подошел к дивану и опустился на колени возле Моны. Он говорил так тихо, что я не услышала ни слова, а затем вытащил из кармана пару звонких монет. В глазах Моны промелькнула искра. Встретившись взглядом с Джекаби, она отрешенно кивнула. Детектив поднялся на ноги и направился к спальне, и Марлоу открыл для него дверь.
Я не стала входить. С порога я увидела седые волосы старушки и заметила, как Джекаби кладет монетки ей на веки. Я обрадовалась, когда Марлоу снова закрыл мне обзор своим телом. Запах крови даже на расстоянии вызывал тошноту, и я не хотела знать, в каком состоянии пребывает тело старушки.
Джекаби пробормотал что-то, кажется, по-латыни, и вышел из комнаты. Старший инспектор закрыл за ним дверь. Когда они оба направились к выходу, Мона поймала Джекаби за рукав. Детектив обернулся, и она мрачно посмотрела ему в глаза.
– Убейте его, – только и сказала она.
Сглотнув, Джекаби выдержал ее взгляд, но ничего не ответил.
Мы молча спустились по лестнице и вышли в фойе. Первым