но вот одно стекло опустилось; я слышу крик: «Ко мне! Помогите! Меня похищают!» – и хорошенькая головка блондинки, вроде херувимчика, высунулась из дверцы кареты. В тот же момент показалась другая голова… голова молодого брюнета, с усами… Он оттащил назад кричавшую и поднял каретное стекло; но та, которую похищали, имела время выбросить письмо.
– Ну, и где это письмо?
– Это то самое, которое я отослала г-ну Жюстену.
– В котором часу это было, Броканта?
– Это было около пяти часов утра, господин Сальватор.
– Хорошо! Это все?
– Да, это все.
– Зачем же ты не рассказала г-ну Жюстену дело просто, как оно произошло?
– Я поддалась искушению, господин Сальватор; я рассчитывала, что он будет рассказывать про то, что произошло с ним, а это доставило бы мне практику.
– Вот, Броканта, получай луидор за высказанную тобой правду, – перебил Сальватор, – но на этот луидор ты купишь ребенку три пары нитяных чулок и одну пару козловых башмаков.
– Я хочу красные башмаки, господин Сальватор, – произнесла Роза.
– Ты выберешь обувь того цвета, какого пожелаешь, дитя.
Затем, обратясь опять к Броканте, он сказал:
– Ты слышала? Если ровно через неделю, ровно в этот час, я найду вас здесь еще, я увожу Розу… Не забудь, Броканта, – прибавил он вполголоса, – что ты своей головой отвечаешь мне за этого ребенка! Если ты уморишь ее от холода на своем чердаке, я тебя уморю холодом, голодом и рядом всевозможных лишений в подвале.
Произнеся эту угрозу, он наклонился к девочке, которая подставила ему свой лоб для поцелуя.
Жан Робер бросил прощальный взгляд на старуху и обоих детей и вышел следом за Сальватором.
– Что это за странная девочка? – спросил он Сальватора, выйдя с ним на улицу.
– А, бог ее знает! – ответил тот и рассказал Жану все, что знал о девочке, т. е. то, что знаем и мы.
Рассказ этот был короток, и, когда они приблизились к Новому мосту, он был окончен.
– Здесь! – произнес Сальватор, облокачиваясь на решетку статуи Генриха IV.
– Зачем же мы остановились?
– О! Мой милый, вы слишком любопытны.
– Однако…
– Как драматическому поэту вам должно быть известно, что умение хранить тайну – это своего рода талант.
Впрочем, они ждали недолго.
По прошествии десяти минут карета, запряженная парою бодрых лошадей, свернула с набережной Ювели ров и остановилась против статуи Генриха IV.
Мужчина, лет около сорока, открыл каретную дверцу и, выглянув изнутри кареты, произнес:
– Торопитесь, господа!
Молодые люди вошли в карету.
– Ты знаешь куда, – произнес тот же мужчина, обратившись к кучеру.
Лошади пустились вскачь и, повернув посередине Нового моста обратно, направились вдоль Школьной на бережной.
XXIV. Господин Жакаль
Расскажем нашим читателям то, что Сальватор счел лишним рассказывать Жану Роберу.
Расставшись с Жюстеном и Жаном Робером на улице