что от твоих воплей зашевелятся мертвецы в их ледяных пещерах.
«Он дурак, – подумал я. – Умный человек притворился бы, что эта женщина значит для него очень мало или совсем ничего не значит».
Но Харальд уже продемонстрировал, чего стоит.
– Покажи мне ее! – потребовал он.
Я заколебался, будто прикидывая что-то. Но я хотел, чтобы Харальд увидел наживку, поэтому приказал двум людям Стеапы привести Скади.
Она появилась с веревкой на шее, но ее красота и спокойное достоинство словно делали ее главной на укреплениях. В тот момент мне подумалось, что она – самая царственная из всех женщин, каких я когда-либо видел.
Скади двинулась к палисаду и улыбнулась Харальду, который послал своего коня на несколько шагов вперед.
– Они прикасались к тебе? – прокричал он Скади.
Прежде чем ответить, она бросила на меня издевательский взгляд.
– Они недостаточно мужчины, господин! – крикнула она в ответ.
– Поклянись! – отозвался он; в его голосе ясно слышалось отчаяние.
– Клянусь, – ответила она нежно.
Харальд развернул коня так, что тот встал боком ко мне. Подняв руку в перчатке, датчанин показал на меня.
– Ты выставил ее голой, Утред Говнюксон.
– Тебе бы хотелось, чтобы я снова выставил ее так?
– За это ты лишишься глаз, – сказал Харальд, заставив Скади засмеяться. – Отпусти ее сейчас же, – продолжал он, – и я тебя не убью. Вместо этого я привяжу тебя на веревку слепым и голым и покажу тебя всему миру.
– Ты тявкаешь, как щенок, – отозвался я.
– Сними веревку с ее шеи, – приказал Харальд, – и немедленно пошли ее ко мне!
– Приди и возьми ее, щенок! – крикнул я в ответ.
Я чувствовал подъем духа.
«Харальд доказал, что он – упрямый дурак», – подумал я. Он желал Скади больше, чем желал Уэссекса, даже больше всех сокровищ королевства Альфреда. Помню, я подумал, что привел его в точности туда, куда мне хотелось, словно на поводке…
Но тут он повернул коня и показал на увеличивающуюся толпу воинов на речном берегу. А из-за деревьев, густо растущих на дальнем берегу реки, показалась цепочка женщин и детей. То были наши люди, саксы, связанные друг с другом, потому что их захватили в рабство. Люди Харальда, грабя восточный Уэссекс, без сомнения, хватали каждого ребенка и каждую молодую женщину, каких могли найти, и, кончив забавляться с пленницами, отправляли их на кораблях на рынки рабов во Франкии.
Но этих женщин и малюток привели на берег реки, где, по приказу Харальда, они опустились на колени. Самому младшему ребенку было примерно столько же лет, сколько моей Стиорре, и я все еще вижу глаза этой девочки, когда она смотрела вверх, на меня. Она видела полководца в сияющей славе, а я не видел ничего, кроме жалкого отчаяния.
– Начинайте! – крикнул Харальд своим людям.
Один из его воинов, ухмыляющееся животное, которое как будто могло побороть быка, шагнул к женщине на южном конце цепочки. Он держал боевой топор и высоко взмахнул им, а потом опустил – так,