Как я понял из разговора с Пыляевым, вы занимались проблемами разведения карповых рыб на севере… А для чего, собственно? Насколько я знаю, чем дальше к северу, тем выгоднее разводить лососевых: форель, пелядь, сигов…
– Ничего вы не знаете, – устало сказала она. – То, что там делалось с лососевыми все последние десятилетия – никакое, по большому счету, не рыбоводство… Так, искусственная репродукция. Выпускали в естественные водоемы мальков-сеголеток, в лучшем случае годовиков – к великой радости местных щук, окуней, налимов и чаек. Выход товарной рыбы – один-два процента в лучшем случае. В самом благоприятном случае… А мы работали над полным циклом разведения карпа в северных условиях… Карп и растет быстрее, и менее требователен к содержанию кислорода в воде, и дает гораздо больший прирост на килограмм съеденного корма…
Эльвира Александровна говорила бесцветным голосом, не глядя на Лукина. Слова складывались в не один раз сказанные фразы совершенно без участия сознания – перед ее мысленным взором снова…
…опускалось в тайгу багрово-красное закатное солнце, озерная гладь без малейшей ряби на зеркальной поверхности; причал, белеющий свежеструганными сосновыми досками с дурманящим смолистым ароматом; и рука, тяжелая и мускулистая мужская рука, лежащая на плече у нее – у молодой и симпатичной аспирантки в совсем не портящих ее очках в тонкой оправе, с обдуманно-беспорядочной копной рыжих волос; и сентябрьский дождь, барабанящий по туго натянутому брезенту палатки – она, счастливо-обессилевшая, с губами, еще горящими от поцелуев, смотрит на его профиль на фоне входного полога – гордо откинутая голова с седеющей шевелюрой, уверенный жест, подносящий огонь к сигарете – мой, мой, мой, никому не отдам; и зимы (боже, как она ненавидела те томительно-долгие зимы) – короткие, украдкой, встречи вечерами и подчеркнуто деловой тон на работе: “Эльвира Александровна, будьте добры, найдите папку с тест-таблицами за семьдесят второй год…”; и ожидание, мучительное ожидание весны, солнца, шума сосен над головой – и его, его, его рядом…
Журналист что-то спросил; она, пробудившись от грез наяву, посмотрела на него почти с ненавистью, но проклятый писака не смутился и повторил свой вопрос:
– Если так выгоднее, почему карпа не разводят… не разводили на севере?
Эльвира Александровна помассировала висок и неохотно ответила:
– Холодно, слишком холодно. Вода прогревается до нужной для нереста карпов и развития мальков температуры только к июлю – молодь попадает на зимовку мелкой и слабой – как следствие, большой отход; и сезон активного питания короток – до товарной массы рыба растет не два, как на юге, а четыре года…
– И вы…
– Мы работали над ускорением роста… гормональные добавки к пище… селекция наиболее быстро растущей в холодной воде породы…
– Но почему именно там, на озере? В принципе, ведь в ваши бассейны можно заливать воду любой температуры… Зачем тащиться в тайгу, за тысячу километров, да еще