позволения, удаляюсь.
Пока я отсутствовал, Витя наделал целую кучу заготовок, и я быстро включился в работу.
– Я подписал договор, – ехидная улыбка невольно растянулась на моем лице.
Думаю, я сказал это, чтобы позлить своего напарника, который в прошлый раз чуть не подставил меня. Виктор молчал.
«Должно быть, он сильно расстроен тем, что меня взяли; наверняка грел это место для кого-то из своих».
Мы продолжили молча.
Когда Витя придерживал пруток, я случайно заметил, что у него на обеих руках отсутствуют безымянные пальцы.
«Почему я не заметил это в прошлый раз?»
Пальцы были обрублены под самый корень, такое я видел первый раз в жизни.
– Давно у тебя пальцев нет?
– Что?
– Я говорю, что с пальцами?
– Отрезал болгаркой.
– Болгаркой?!
– Да. – Голос у него раздраженно вибрировал. Виктор явно не желал общения.
«С вопросами к нему сегодня лучше не лезть».
До самого обеда мы проработали в тишине.
Сегодня мы обедали вместе с Виктором; он сел напротив меня и, уставившись в тарелку, начал хлебать горячий суп. Он ел очень быстро, явно не пережевывая, а как только закончил, сдал грязную посуду и ушел прочь. Он вел себя чересчур раздраженно, это немного выводило меня из себя, но я старался не обращать внимания. После обеда я решил позвонить Алине, она наверняка очень волнуется. Я подошел к одному из аппаратов и, сняв трубку, начал нажимать пальцами клавиши с затертыми от времени цифрами. Спустя полминуты гудков наконец послышался родной голос:
– Алло, – в этих дурацких телефонах одни помехи.
– Привет, родная, это я.
– А, привет, как дела? Куда ты пропал? Почему номер не отображается? – Из-за шипения ее голос звучал так же монотонно и неразборчиво, как тот, что постоянно напоминает мне о приеме пищи.
– Все хорошо, здесь сеть не ловит, дозвониться можно только со стационарного телефона, и они не определяются. Ты-то как? Соскучилась?
– Я нормально.
– Я подписал договор на восемь месяцев. – Ну все, сейчас она мне закатит истерику.
– Хорошо.
«Что? Хорошо?»
– Ты даже ничего не скажешь?
– А что мне нужно сказать?
– Ну хотя бы спросила бы меня, почему я решил здесь остаться, поинтересовалась бы, чем я занимаюсь! В конце концов, тебе вообще плевать, что ли?! – я взорвался.
Это не было похоже на наше обычное общение, с ней явно что-то не так.
– Ты хочешь со мной поругаться?
– Нет, не хочу, я хочу… Я просто не понимаю, почему ты так странно реагируешь?
– Как мне нужно реагировать? Ты нашел работу, я рада, что у нас наконец будут деньги.
– Деньги? Деньги?! Это все, что тебя волнует?
– Нет, не все. Позвони, когда будешь поспокойнее.
Гудки.
«Как же ты…»
Она никогда раньше не бросала трубку.
Дни играючи передавали эстафету друг другу, но я замечал лишь, как меняются