на поезд посадил и потом денег же дал. Она, правда отказывалась, но Василий свернул купюры и затолкал на дно чемодана в газету, купленную в попавшемся на пути киоске. „Вот, почитаешь, – сказал он, – тут репортаж о фестивале. Только деньги не вырони“».
Попив чаю, Тоня легла на нижнюю полку, и через некоторое время мерный перестук колёс и плавное колыхание вагона сделали своё дело – она уснула.
Утром Василий проснулся бодрым и отдохнувшим. У него было хорошее настроение. Напевая понравившуюся многим новую песню «Подмосковные вечера», которую впервые исполнили на церемонии закрытия фестиваля, он побрился, позавтракал и, надев модную рубашку, отправился в институт. Он и раньше не всегда ходил на работу в строгих костюмах, но сегодня можно себе позволить немного больше, так как он уже фактически отпускник. И правда, не успел он появиться в институте, как его вызвали в отдел кадров, затем велели зайти в профком, и – покатилось время беззаботное и расслабляющее… До обеда Василий даже не заметил, как пролетело время. Весь в хлопотах, он оформил все нужные бумаги, взял билеты на поезд и, купив цветы, и дочке конфет, поехал к родителям жены.
Дверь открыла мать Натальи, Вера Павловна. Приветливо поздоровавшись, она радушно пригласила его в дом. Снимая туфли в прихожей, он нагнулся и в этот момент из комнаты с радостным криком выбежала дочка и повисла у него на шее. Василий выпрямился и, обхватив руками любимицу, стал её целовать, а затем сказал:
– Отгадай-ка, что я принёс моей принцессе?
– Конфеты! – радостно закричала девочка.
Василий поставил ребёнка на пол и вручил ей кулёк шоколадных конфет.
– Ура! Я люблю тебя, папка! – стала подпрыгивать она.
Из комнаты молча вышла жена. Протянув руку, забрала кулёк у дочери и строго сказала:
– Ты что, забыла, что тебе нельзя сладкое, опять хочешь в болячках ходить и коростой покрыться? Давай вон иди, играй в свои игрушки. Не видишь, папе некогда, он всё где-то пропадает, наверно, завёл себе новую пассию.
Девочка, только что светящаяся от счастья, сморщила личико, подбородок у неё задрожал, а нижняя губка, выдвинувшись вперёд, изогнулась. Из глаз у неё потекли слёзы. Василий положил свободную руку ребёнку на голову и спокойным голосом сказал:
– Ната, возьми, – и протянул букет жёлтых хризантем. – Давай сядем и всё спокойно обсудим. Я ведь не по своей воле всем этим занимался все эти дни. Вера Павловна?! – позвал он тёщу. Та выглянула из кухни. – Будьте добры, возьмите, пожалуйста, Ксюшу и погуляйте, а мы поговорим.
– Хорошо, – согласилась та.
Василий присел, обнял дочку и стал ей что-то шептать на ушко. Лицо в слезах стало разглаживаться и девочка, сверкнув глазками, заговорщически кивнула отцу и пошла к бабушке.
Оставшись наедине, супруги некоторое время молчали. Затем Василий, встрепенувшись, сказал:
– Так, давай поставим