быстрей залазь, а то холоду щас напустим в кабину.
Сквозь гудящий мотор Тоня крикнула что было сил:
– Не могу! Помоги-и встать! – Гришка, видя, что девушка не встаёт, кричит и машет ему рукой, закрыл дверку и вылез из кабины. Подойдя к Тоне, удивлённо встал.
– Ну ты чё? Давай, поехали, некогда мне.
– Помоги встать!
Парень подал ей руку, и когда девушка встала, удивился ещё больше.
– Вот так раз?! Ничего себе?! Ну ладно, давай подсажу. – И Гришка, открыв дверку, стал помогать Тоне забраться в кабину. Усадив её и поставив ей в ноги чемодан, он быстро заскочил на своё место и нажал на газ.
Некоторое время ехали молча. Потом Григорий, удивляясь и как бы сам с собою разговаривая, произнёс:
– Вот же как оно получается, стоило ради этого в город ехать. У нас, штоль, нет специалистов в этом деле?
Тоня покосилась на него. Она знала, что Гришка давно уж поглядывал на неё, ещё когда в школе учились. Он, правда, на два класса старше был.
– Я вот не пойму, – опять начал тот. – Ты в город учиться поехала? – Тоня молчала. Она поняла, куда он клонит. – Молчишь?! Молчи. – Гришка, нервно дёргая рычаг переключения передач и нажимая на педали, ещё что-то бубнил. Но Тоня, отвернувшись, смотрела в пассажирское стекло. Вот машина, завывая от натуги, преодолела небольшой овражек и выехала на первую улицу их села. Домик у Прохоровых был небольшой, всего две комнаты и кухня с большой русской печью. Из сеней можно было пройти сразу в сарайку, в которой зимой жили несколько куриц с петухом и поросёнок.
Гришка молча подъехал к калитке и остановился. Навалившись на руль, он уставился в лобовое стекло, будто что-то высматривая впереди. Тоня молча открыла дверь и, развернувшись, стала задом пытаться слезть с оказавшейся вдруг высокой подножки. Не будь у неё такого живота, она б легко спрыгнула и – поминай как звали, а теперь… Взявшись за ручку одной рукой, она встала на колени и стала спускать одну ногу, нашаривая ей землю. Вторая нога, соскользнув с ледяной ступеньки, увлекла её в сторону и, не удержавшись одной рукой, Антонина полетела на землю.
Гришка, услыхав крик, выскочил и подбежал к лежащей девушке.
– Чего ж ты так неаккуратно? – стоя над ней, буркнул он. – Давай помогу, – и он подал ей руку. Подняв её, он вытащил из кабины чемодан и поставил у её ног. – Не ушиблась? – Тоня молчала. – Ладно, поехал я, мне ещё везти солому. – Захлопнув дверку, он сел в машину и уехал.
А Тоня, взяв чемодан, привычным движением открыла калитку и стукнула в светившееся ещё кухонное окно. Дёрнулась занавеска, и показалось лицо матери. Женщина вглядывалась в темноту улицы, пытаясь понять, кто там стоит.
– Это я, мама! – крикнула Тоня.
Услыхав знакомый голос, мать закрыла занавеску, пошла открывать. Вошедшая с улицы, с темноты, Тоня поставила чемодан у порога и, обняв мать, заплакала.
Третья