я. – Приберись тут… И давайте по чарке выпьем. Самое время.
Толстушка проворно, а она все всегда делала проворно, преобразила заляпанный кровью стол в праздничное застолье. Смотритель собрал биологические отходы и испарился. Вознице всунули во все еще слегка дрожащие руки налитый по края стакан и заставили выпить. Уникальная микстура! И минуты не прошло, как побледневшие было кухтеринские щеки порозовели.
Плеснул себе на пару пальцев. Поднял, посмотрел на свет. Пить не хотелось. Знал, что надо, и жаль было без толку тратить драгоценное время. Теперь-то я точно знал, насколько жизнь коротка.
– Будь здоров, коневод Кухтерин, – выпил.
– Благодарствую, ваше превосходительство, господин губернатор, – по-военному коротко кивнул казак. – За заботу о мужике простом с Сибирскаго тракта!
– Это я-то простой?! – взвился уже успевший опьянеть Евграф. – Я, может быть, батюшку генерала с того света увез! Кабы не я с лохматыми скотинками, как есть вороги бы душегубство учинили!
Увез! С того света ты, мужичок, меня и увез. Только никто, кроме нас с Герой, этого доподлинно не знает. А мы не настроены делиться такой важной информацией…
– Давай-ка здеся поподробнее, – впился сотник взглядом в расхрабрившегося извозчика. – Расскажи, ихде ты ранен был и как Германа Густавовича от смерти лихой увозил…
– Об этом, господа, где-нибудь в другом месте разговоры ведите. Устал я. Спать буду ложиться…
Глава 3
Московский тракт
Утром узнал, что, оказывается, основное здание станции стоит на подклети. А к дверям ведет лестница, устроенная из распиленных пополам бревен. Просто снега навалило столько, что из сугроба торчало только верхнее бревно. Что тут скажешь – хитро устроено. Бураны – явление зимой нередкое. Пооткапывайся-ка каждое утро! А дворников в малюсеньком штате почты нет. К конюшне – и той ведет широкий пандус. Конечно, для тех же целей.
От высоты неба захватывало дух. Неуловимо голубое, без единого облачка, и алмазом сверкающее солнце-эгоист. Светит, но не греет. И хотя мороз пощипывал нос, в теплую духоту натопленного жаровнями дормеза лезть не хотелось. А верхом – не умею. Опасаюсь вывалиться из скользкого, натертого маслом седла, прямо под копыта казацких лошадок. Вот бы они удивились. Казаки, конечно, не кони. Животным эта забава даже понравилась бы. Не часто на их веку такое зрелище выпадает – кувыркающееся в сугроб превосходительство. Им я бы сразу признался – неуч. Непарнокопытных только в кино да из окна джипа и разглядывал. В далеком детстве, у бабушки в деревне, на телеге с сеном катался. Но там, сами понимаете, из всей лошади только хвост в наличии да… филейная часть туловища.
А поди ж ты объясни детям этого века, что человек может и не удержаться в седле. Понять – не поймут. Даже если и поверят, жалеть будут. Губернатор-то инвалидом увечным оказался…
Впрочем, я не переживал особо. Подумал, рано или поздно один черт придется осваивать это средство передвижения. Но все же лучше это делать летом и с использованием