Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории
научного инструментария психологии.
Во введении к «Календарю» Э. Нэппа преамбулой выступает далеко не оригинальный тезис об экстренной необходимости мер по защите жизни и имущества подданных его Величества. Небольшой экскурс в историю смертной казни вполне ожидаемо начинается с апелляции к библейским текстам. Перст Божий только указал на Каина, первого убийцу, не обрекая его смерть, потому что при сотворении мира была всего одна семья. С ростом населения были приняты законы, наказывающие убийцу смертью; когда на карте мира появились империи, эта мера распространилась на виновных в государственной измене, а расцвет торговли и приток роскоши увеличили «каталог» преступлений, караемых высшей мерой. Здесь воспроизводится популярный аргумент о том, что преступление есть следствие трансформации нравов, обусловленных внедрением торговли и коммерции, влияние которой социально деструктивно.
Мы распределили мужские и женские биографии, представленные в первых двух томах издания Э. Нэппа и охватывающие период с 1700 по 1775 гг. по видам преступлений, и свели результаты в приведенной ниже Таблице 1. Естественно эти данные не претендуют на роль статистического источника, показывающего действительную картину, масштабы и характер и динамику преступности, так как в рамках предпринятого исследования нас интересует феномен преступления и его социально-психологическая подоплека в отображении общественного дискурса.
Таблица 1. Структура мужской преступности[186].
Безусловно, в количественном отношении и в красочности описания в «Календаре» превалируют насильственные преступления, причем значительную долю в их объеме занимают убийства на семейно-бытовой почве, которые в современной криминалистической науке выделяются в самостоятельный вид преступности. По наиболее устоявшемуся и распространённому определению, это «уголовно-наказуемые деяния, посягающие на жизнь, здоровье, половую неприкосновенность, честь и достоинство, а также имущество граждан, являющиеся результатом разрешения конфликта виновным, связанным с потерпевшим семейным, родственным, соседским или дружеским общением»[187]. В силу высокой латентности преступлений данного рода, реальность всегда оказывается далекой даже от официальной статистики, к которой как мы подчеркивали выше, «Календарь» имеет лишь опосредованное отношение, все же отражая универсальные криминологические закономерности. «Если рассматривать всю насильственную преступность, то основную массу потерпевших составляют мужчины… По семейно-бытовым насильственным преступлениям ситуация другая. По результатам исследований, лица женского пола являются потерпевшими в 75,8 % случаев семейного насилия. Например, женщины становятся потерпевшими в 70 % случаев угроз убийством или причинением тяжкого вреда. Так, жертвами таких преступлений чаще всего становятся жены и сожительницы виновных.»