придется срочно менять тактику.
— В условиях, когда начались упорные бои и немцы не стоят за ценой, это равносильно поражению, — констатировал начальник штаба, тут же поправившись: — Я всего лишь просчитываю ситуацию, товарищ командующий.
— Если не углубляться в детали, Семен Павлович, в целом я с вами согласен. И, что более серьезно, такого же мнения придерживается Верховный.
— Таким образом, нет другого решения задачи, кроме как отправить в Харьков группу диверсантов, способную за двое, максимум — трое суток отыскать в городе неизвестного им человека, откликающегося на позывной Скиф. И вырваться оттуда либо же с ним и захваченным Крюгером, либо же — с ним и полученными от пленного сведениями, либо, — снова пауза, — только со сведениями. Если группа не уйдет сегодня до конца дня, времени для выполнения задания Ставки останется еще меньше. А потом его не будет совсем. У меня все, Николай Федорович.
— Вы готовы отправить такую группу?
— Так точно. Причем напоминаю, товарищ командующий, — нужна не просто группа разведчиков, а лучшие, проверенные много раз. Задание особой сложности, к тому же есть нюанс: среди тех, кто пойдет на задание, обязательно должен быть человек, хорошо знающий Харьков. Без местного жителя, без проводника команде окажется еще сложнее.
Ватутин только сейчас обратил внимание, что по-прежнему сжимает в руке пустой стакан, и поставил его на подоконник.
— По вашему тону, Илья Васильевич, я уже догадался: с кандидатурами тех, кто уйдет спасать Скифа, вы уже определились. Даже готовы назвать их поименно. Что-то еще нужно?
— Так точно, товарищ командующий, — начальник разведки расстегнул нагрудный карман, вытащил сложенный вчетверо лист бумаги, протянул Ватутину. — Это — рапорт на имя начальника особого отдела фронта. Двое из тех, кого я хочу сегодня же отправить за линию фронта, находятся под арестом и будут доставлены в особый отдел после того, как я этот рапорт подпишу.
Командующий недовольно нахмурился.
— Что у вас там происходит, генерал? Фронтовые разведчики опять не помирились с НКВД?
— На этот раз все может быть гораздо хуже, Николай Федорович.
Ватутин пробежал глазами рапорт.
— Нападение на офицера, — жестко сказал он, сложив документ вдвое. — Пускай младшего по званию, но оперуполномоченный особого отдела выполнял свои обязанности. Потом, товарищ генерал, вы же понимаете… В общем, сын врага народа получил возможность ходить в тылы противника… Сами же понимаете: в лучшем случае трибунал и штрафбат обоим, в худшем — одного расстреляют по законам военного времени.
— Тот, у кого казнили отца, — коренной харьковчанин, — начальник разведки смотрел теперь прямо в глаза командующему. — А тот, который дал по морде молокососу-особисту…
Ватутин жестом остановил Виноградова.
— Не надо меня агитировать, Илья Васильевич, — он сложил рапорт вчетверо и положил в свой нагрудный карман. — При