посочувствовала несчастному олигарху. Тяжело, наверное, все время жить на войне, которую женщины ведут за спорную территорию твоего тела. И кошелька.
– Мы будем начинать? – пискнула невзрачная аккомпаниаторша.
Тамара зло взмахнула черным конским хвостом волос: он был завязан такой же резинкой, что и хвостик Игоря.
И подошла к пианино.
Анжела соврала. У Тамары было великолепное сопрано. Глубокое, сильное, оно заполнило всю комнату и, казалось, билось в окна, чтобы вырваться из тесноты на волю.
Но в одном она была права. На месте Одиссея я бы не рванула на такое пение. И не из-за лишних пяти килограммов веса сирены – они как раз ушли в нужные места. В попу и грудь.
Тамара пела о любви. Но никакого страстного чувства в ее голосе не было. Одно лишь самодовольное любование собственными вокальными возможностями. Высокие ноты Тамара брала как спортсмен, идущий на рекорд в прыжках в высоту.
– Отлично! – сказал Игорь, когда голос, пометавшись по комнате, наконец затих.
– Ничего не отлично! – зло сказала Тамара. – Зачем ты вообще дал мне эту арию? Чио-чио-сан! Я говорила, что она не подходит! Какого черта я должна изображать тупую влюбленную дурочку, если как раз сирена всех завлекает и губит!
– Ну, дорогая, не всех. Ты же знаешь, Одиссей уцелел. А сирены плохо кончили, – сказал Игорь, и благодаря недавней болтовне Анжелы я услышала в этой фразе глубинный подтекст.
Тамара его тоже услышала и вскинулась.
– Что ты хочешь сказать?
– Я исключительно про Древнюю Грецию.
– Мы повторять будем? – подала голос аккомпаниаторша. – А то там еще Полина ждет.
Лучше бы она этого не говорила.
– Полина?! – Тамара аж взвилась. – Ты притащил сюда эту… эту… Тогда на меня не рассчитывай!
Она сверкнула на Игоря таким испепеляющим взглядом, что нас тоже опалило огнем злобы. И выскочила за дверь.
– Как много женщин вокруг вас, Игорь, страдают мигренью, – сказала Машка.
Женщины в хорошем настроении
– А что я такого сказала? – пискнула аккомпаниаторша. И я поняла, что она сделала это нарочно. Такую, как Тамара, сложно любить.
– Вот, у меня список номеров. Сейчас должны быть «Женщины в хорошем настроении», – продолжила она оправдываться, показывая на ноты.
– В хорошем? – прыснула Машка. – Где ж вы их возьмете?
– Это знаменитый Мясинский балет, – вздохнул Игорь. – Может, самый знаменитый. На музыку Скарлатти, по комедии Гольдони. Второе название «Проказницы». Такой очень красивый театр марионеток, не совсем классический. Я специально оставил его для юбилея. Хотел порадовать…
– И это вам удалось! – вспомнила фразу из известного фильма Машка.
– А что, в нем Полина танцует? – спросила Анжела. В ее голосе я тоже не почувствовала хорошего настроения.
– Полина – лучшая из всех, кто у меня выступал! – с запалом сказал Игорь. – Так владеть своим телом!
– Еще бы, – пробурчала Анжела себе под нос. –