чтобы не лишить себя возможности крепко ухватить подплывшую Рыбу (ухватить, само собой, в воде), а затем стянуть её вниз, к рыболовам. В какую-то минуту загвоздка казалась неразрешимой, но неожиданно из тени на свет вышла Сифа. Она порекомендовала хитроумную систему шлюзов под названием «Тройной обспуск». Согласно принципам системы, надлежало затаскивать Рыбу не прямиком в подземелье, а в промежуточную междустанцию, вода из которой откачивалась с помощью насосов. В случае удачи, рыболовцы могли спокойно забрать добычу с получившейся искусственной мели.
Шлюзовые камеры сооружались исключительно из гладкоствольных заострённых осиновых кольев. Сверху Ипат ради убедительности покрыл их толстыми листами нержавеющей стали. В целях гуманизации колья пришлось испещрить надписями, типа «мы – твои друзья!» и «не бойся нас, мы тоже не будем!»
Оставался последний вопрос – чем Рыбу ухватывать? Спустя полтора месяца обширных конфронтационных дискуссий, сошлись на следующем. Поскольку ухватывать Рыбу следует нежно (исходя из принципов терраинкогнитства), но вместе с тем и запанибратски (во избежание фиаскоидных эксцессов), изловителям пришлось смастерить конструкцию, удовлетворяющую одновременно требованиям природных аналогий, местечковой антропоморфности и максимально допустимой простоты. Другими словами, искомое рассчитывали ухватить двумя раковидными клешнями. Их металлический каркас обтянули высококачественной оленьей кожей, на окончаниях под кожу вживили массу личинок, червей, моллюсков, приправили их ряской. Кроме того, начинку сдобрили изрядным количеством специй, вплоть до извращённо экзотических. Таких, например, как квинтэссенциальная вытяжка из листовых прожилок кинзы. В угоду административному порядку каждую из клешней снабдили синим проблесковым «маячком». Но без сирен! Чтобы обезопасить себя от акустических метаморфоз.
Безусловно, команда пыталась предусмотреть любые возможные причуды. Подземное «градостроительство» не ограничивалось глубокой норой, расположенной на заданной глубине и тянущейся в одном направлении к прудному центру. Мудрость Ипата, точнее, его искушённая прозорливость, народила бесчисленное множество ходов, переходов, заходов и уходов. В частности, наиболее сложным оказался переход от четвёртого куста бузины бездомной (в июне, справа от преддверия) к поваленному валежнику, расположенному чуть левее по азимуту Большой Медведицы (в период с 15-ого по 22-ое декабря), а самый дальний уход заканчивался глухой стеной из разноцветного туфа на подступах к Пиздецку. Общая сеть разответвлений напоминала паутину, сооружаемую пауком вида Latrodectus Mactans, и не подразумевала особого смысла. Просто этот коридорно-коммуникационный ансамбль был грандиозным, как сама Рыба, и столь же многозначным. Тем самым Ипат хотел если уж и не поразить рыбье воображение, то, по крайней мере, уравновесить её значимость с мастерством рыболовов.
Самое любопытное однако же заключалось не в технической оснастке и не в идеологических пертурбациях,