вы знаете об этом шахтере? – спросил он Кагановича. – Что он вообще за человек?
Лазарь Моисеевич ничего не стал скрывать. Он рассказал Иосифу Виссарионовичу, где и как познакомился с Хрущевым, и сказал, что до 1925 года Хрущев был троцкистом.
Сталин удивился такому повороту дела. Он готов был
обрушиться на соратника с упреком, мол, мы боремся с троцкистами, а ты их выдвигаешь на руководящие посты, но сдержался и спокойно спросил:
– Как же вы его рекомендовали в Промакадемию, а потом, как мне доложили, по вашей протекции он стал секретарем парткома.
– Хрущев признал свои ошибки, – сказал Каганович, – покаялся, и я подумал, что из него может выйти толк, если малость подучить. Раскаявшийся грешник… Да и вы мне, – напомнил Каганович Сталину, – советовали присмотреться к рабочим и смелее выдвигать их на руководящую работу.
Сталин вспомнил рассказы жены о партийных делах академии и улыбнулся. С ее слов выходило, что Хрущев перевернул там все вверх дном, и те, кто раньше поддерживали оппозицию, теперь поддерживают линию партии. По его требованию более 40 слушателей было исключено из академии со строгими выговорами.
В это время в кабинет вошла Надежда Сергеевна.
– Ты как всегда кстати, – сказал Иосиф Виссарионович, обращаясь к жене, – мы с товарищем Кагановичем говорили о вашем секретаре парткома Хрущеве. Товарищ Каганович хвалит его. А ты как? По-прежнему считаешь его хорошим работником?
Надежда Сергеевна, не задумываясь, дала положительную оценку Хрущеву.
У Сталина не было оснований не доверять Кагановичу и жене. К тому же он поверил в искреннюю речь Никиты Сергеевича на партконференции.
– Присмотритесь к нему, – сказал Сталин Кагановичу, – у него много наносного, он, судя по его выступлению на конференции, перегибает палку, но это по молодости, это пройдет. Попробуйте его на партийной работе.
Вексель на доверие
Хрущева избрали секретарем Баумановского, а спустя некоторое время Краснопресненского райкома партии Москвы. Этот взлет вызвал в нем огромный прилив гордости и самолюбования. Он понял, что его заметили, и что ему доверяют, и это доверие нужно оправдать и показать себя. Вспомнился когда-то давно прочитанный им рассказ украинского писателя Винниченко «Талисман». Позже, когда Никита подымится на вершину власти, он будет неоднократно его пересказывать, сравнивая себя с героем этого произведения. Хрущеву нравился этот вымышленный образ, трагикомизма которого он не видел и не понимал.
В рассказе Винниченко речь шла о политических заключенных, среди которых случайно оказался и сапожник Пиня из еврейского местечка. Политические разногласия между заключенными не позволяли им договориться и избрать старосту камеры. После долгой дискуссии решили в качестве компромисса и для потехи назначить старостой скромного и тихого сапожника Пиню. Однако, став старостой, Пиня проявил себя мужественным лидером. Он не