«Я не раб! Не раб!», а бабушка с мамой ругались и о чем-то спорили. Вот за что ему хотелось отомстить попику! За тот детский страх. Пусть мама на следующий день разрешила снять крестик, и он даже забыл, куда подевал его; пусть в школе он узнал, что все это суеверия, и красноармейцы проливали кровь, свергая царя и белогвардейцев, чтобы все жили свободными, не верили попам и не чувствовали себя рабами, но тогда он здорово натерпелся.
«Надо было сильнее обломать этого чудика! – размахивал он воображаемыми кулаками. – Надо было сказать: “Можно я перед приближением оргазма представлю вас в этой черной шапочке?”»
Желая придумать что-нибудь еще более остроумное, Раздолбай специально раскручивал в себе злость, но веселые желтые вагоны рижского поезда напоминали, что впереди приключения новой взрослой жизни, и злость глохла, как плохой мотор в стужу. Детские обиды и страхи не хотелось тащить с собой, их нужно было вышвырнуть следом за стоптанными кроссовками. Раздолбай представил, что нажимает где-то в голове маленькую черную кнопочку – такую же, как обнуляла счетчик на его двухкассетнике. Прием сработал. На его лице сама собой расцвела радостная улыбка, а когда поезд тронулся, счетчик жизни отсчитывал уже новые цифры.
Глава третья
«Что бы мне сейчас хотелось?» – спросил себя Раздолбай, решив, что с момента отправления поезда приключение началось и пора получать удовольствия.
«Сигарету и пиво», – тут же нашелся ответ.
Затянуться после нескольких глотков пива ароматным дымом фирменной сигареты считалось у Раздолбая одним из высших наслаждений, но он сомневался, стоит ли предаваться ему в первые же минуты поездки, и стал вспоминать другие радости. На ум ничего не шло. Магнитофона с собой не было, «пробуждать зрелую сексуальность» в поезде казалось неудобным, а другие удовольствия были Раздолбаю неведомы. Признав, что выбора нет, он достал из чемодана пачку «Мальборо», ловко утянутую из портфеля дяди Володи незадолго до поездки, прихватил «СПИД-Инфо» и двинулся в вагон-ресторан.
«Учитель, ты велел нам грузить лед, и мы работали до полудня, но один ящик открылся, и среди льда мы увидели белый порошок. Не наркотики ли это?» – бубнил переводчик, вторя персонажу китайского боевика, который показывали в вагоне-ресторане на подвешенном к потолку «Рубине».
«Да, это наркотики, – продолжал бубнить переводчик теперь уже за учителя. – Вы же понимаете, что, продавая лед, не заработаешь на безбедную старость. Держите язык за зубами, и я хорошо заплачу вам».
За первым столиком в ресторане сидели двое парней чуть старше Раздолбая.
– Учитель – дикий король! – прокомментировал один из них. – Открыто толкает наркоту ящиками.
– Да уж, не то что мы с тобой, – подхватил приятель. – Я представляю, как менты повязали бы нас в ГУМе с твоими джинсами, а ты говорил бы им: «Да, это «Левис». Вы же понимаете, что на стипендию не поедешь в Юрмалу».
Приятели