на бок, пытаясь спастись от остатков сна, и рухнул на каменный пол. В открытое окно врывался холодный ветер, заставляя дрожать и в то же время помогая вырваться из липких щупалец сновидений.
Крови на руках Джейс не увидел. Постель скомкалась: простыня, одеяло – все в одну кучу. И только отцовская шкатулка спокойно стояла на прикроватной тумбочке, куда Джейс аккуратно отложил ее перед сном.
Первое время Джейса рвало. Наученный опытом, он старался не есть за несколько часов до сна. Лишенное пищи, тело отыгрывалось по-своему: Джейса скручивало от жестоких спазмов и сухих рвотных позывов.
Когда приступ прошел, Джейс прижался лбом к холодному камню пола. Пот постепенно остывал, рубашка липла к телу. Как бы эти сны в конце концов его не убили… В попытках избавиться от них Джейс перепробовал все доступные средства: обычное снотворное и зелья, руны сна и руны умиротворения, лечащие руны – ничего не помогало. Сны отравой проникали в разум, и ничто не могло их вывести.
Даже в часы бодрствования Джейс не мог спокойно смотреть на Клэри, а она видела его насквозь, как никто другой. Что она подумает, узнав, какие сны видит возлюбленный?! Перекатившись на бок, Джейс посмотрел на искрящуюся отраженным светом шкатулку и вспомнил Валентина. Валентина, посадившего под замок и пытавшего единственную любимую женщину, научившего сына – обоих сыновей, – что любить значит убивать.
«Я не Валентин. Не хочу становиться таким, как он, и не стану. Не стану».
Джейс повторял эти слова снова и снова, и мысли вращались в голове бешеным вихрем. Отцовская аксиома стала для него мантрой, и, как в любой мантре, слова постепенно утратили изначальный смысл.
Он вспомнил Себастьяна, то есть Джонатана, своего, так сказать, братца. Вспомнил злобный оскал на обрамленном спутанными прядями серебристых волос лице; его глаза, мерцающие огнем беспощадной злобы. Вспомнил, как вонзил ему в спину нож. И как потом мертвое тело поплыло вниз по реке. Как темная кровь мешалась с травой, илом на берегу, тиной и водорослями.
«Я не Валентин».
Джейс нисколько не жалел об убийстве. Выпади ему шанс – снова убил бы Себастьяна.
«Не хочу становиться таким, как он».
Однако неестественно убить – убить сводного брата – и ничего после не чувствовать.
«И не стану».
Правда, отец учил: беспощадное убийство – великое умение. Уроки родителей не так-то легко забываются.
«Я не стану таким, как он».
И люди редко меняются.
«Я не стану…»
4
Бой восьми конечностей
«В СТЕНАХ ЭТОГО СВЯТИЛИЩА
ХРАНЯТСЯ УСТРЕМЛЕНИЯ ВЕЛИКИХ СЕРДЕЦ
И БЛАГОРОДНЫЕ СВЕРШЕНИЯ, ЧТО ВОЗВЫШАЮТСЯ
НАД МИРСКОЙ СУЕТОЙ, ВОЛШЕБНЫЕ СЛОВА,
ЧТО ЗАСТАВЛЯЛИ СВЕТИТЬ ЗВЕЗДЫ,
И БЕССМЕРТНЫЕ ЗНАНИЯ».
Саймон смотрел на выбитую в камне, тускло поблескивающую надпись – приветствие над входом в Бруклинскую публичную библиотеку. Сидя на нижней ступени крыльца, вампир следил,