так быстро, что в сумерках за ней едва удается следить. Наглая гадина не боится спуститься ниже, приблизиться и вновь оказаться так близко, что едва не врезается в плечо.
Отмахиваясь ножом, удается ее прогнать. Хотя, становится обидно, что не получилось рубануть птичку. Даже немного мяса, которое можно было бы с нее собрать, хоть капельку утолили бы голод. Во рту до сих пор живет привкус тошноты, а горло обжигает желудочными соками, и эти чувства никак не желают оставить в покое. Да и нет воды, чтобы запить. Съесть кусочек птичьего мяса было бы… хотя, теперь уже нет смысла об этом думать.
Да и темнеет быстрее. Кусты перестают шуршать, хотя не проходит и часа. Стая птичек как-то внезапно исчезает, так и не показавшись. Возможно, они летают низко, да и живут они наверняка в лесу, так что сейчас уже просто нельзя заметить, в темноте да еще и из-за кустов, как стая улетела обратно, туда, откуда и появилась.
Остальные звуки тоже начинают быстро стихать. Из леса уже не доносится жуткого рева, воя, стонов и криков, которые с наступлением вечера так неожиданно разрывают тишину. В прошлый раз было то же самое. Хотя, не было стаи птиц, а потому это не звучало так громко.
И уже тут же начинает холодать. Из лета тут же попасть в зиму, чтобы наутро снова попасть в самое жаркое, невыносимое лето. Не пройдет и часа, как станет до жути холодно, и приходится сесть ближе к костру.
День еще не окончен. Есть еще последнее важное дело, которое нельзя больше откладывать. Нужно вправить кость. Еще до рождения организм был генетически запрограммирован быстро справляться с такими простыми, механическими повреждениями, но если кость срастется неправильно, то потом ее нужно будет ломать…. Вернее, ее нужно было бы ломать. Медицинский бот сумел бы за полчаса справиться с этой задачей, только вот в таких условиях самостоятельно вылечить неправильно сросшуюся ногу… даже мечтать о таком не стоит.
Главное, сделать все резко. Вывернуть ногу, вставить кость на место, затем тут же затянуть шину, хотя бы просто ровно, чтобы во сне кость не сошла опять с места, а утром перевязать. Осталось только это, а затем можно будет провалиться в сон, не боясь, что костер до утра погаснет, оставив сонное тело замерзать в ледяных оковах Асумгардской ночи.
Палки от шины остаются лежать на земле под ногой. Лучше бы их и не убирать. Под деревяшками как раз удобно лежат самодельные шнурки, так что можно будет сразу их подхватить и затянуть. Главное – не медлить.
Тут же ладони безжалостно схватывают ногу. Резко дернуть, вставить на место. Мысли не тешат ум лишними словами, и все опять начинает в сознании обращаться короткими посылами, запрятанными в глубине подсознания, а на поверхность ума всплывающими лишь ярким образом.
Рывок, но нога не поддается. От боли начинает колотиться сердце. Еще рывок. Со всем отчаянием. Нога остается на месте. Еще рывок, но вслед за ним вырывается крик, пронзая тишину