бы себе такую вещицу, – говорит она с улыбкой и целует меня в лоб: – И носила бы ее в кармане, когда тебя нет поблизости, По.
– Интересно, сколько вообще стоит в месяц этот мамин Привилодж? – спрашивает Макс, пока Эффи набирает очередной сложный код на металлической панели в каменной стене. – Двадцать кусков в месяц? Тридцать? Это безумие!
Дверь в коттедж беззвучно открывается.
– Здесь не следует произносить таких слов, – замечает Эффи, пока мы идем по залитому солнцем коридору.
– К маме это не относится! – быстро говорю я. – Она просто очень устала.
– Конечно. Ведь это так тяжело – целый день ничего не делать, и так двадцать недель подряд. Я просто уверена, что мама совершенно без сил, ведь она то сидит в парилке, то делает косметические процедуры, то пьет зеленый чай. Бедняжка, как она вымотана!
Я рада, что Мерси это понимает. Очевидно, если бы маме не нужно было здесь находиться, ее бы тут и не было. Она была бы дома с нами, или на съемочной площадке, или устроила бы себе длинные каникулы на Мальдивах, как прошлым летом.
– Селфи! – громко требует Макс, поднимая телефон, когда мы все собираемся у знакомой двери. Я выложу пост: «Приехали навестить сумасшедшую на чердаке, LOL! Хештег: печальные_лица».
Эффи качает головой, потом откашливается.
– Мама, – ласково зовет она и стучит в дверь, – тебя не сильно утомят посетители?
Повисает долгая тишина.
Мы слышим, что за дверью передвигают мебель, расстегивают и застегивают молнии, захлопывают зеркальце. Наконец раздается слабый голос:
– Да-да, думаю, все в порядке. Заходите, мои дорогие.
Мы толкаем дверь и оказываемся в огромном сьюте.
Вокруг все безупречно и однообразно, как в старом черно-белом фильме. Даже огромные букеты в вазах, которыми заставлены все поверхности, строго серебряного и белого цветов.
Мама лежит на кушетке, мастерски поставленной под луч солнечного света. На ней белая шелковая просторная пижама, и у нее идеальный макияж. Светлые волосы с платиновым оттенком аккуратно причесаны, глаза закрыты, и одна ладонь аккуратно прижата ко лбу. Я под впечатлением. Мама умеет себя эффектно подать.
– Боже, вы что, издеваетесь? – громко вздыхает Мерси.
– Мои дорогие! – Ее ресницы дрожат, серебристые глаза открываются и смотрят в потолок. – Как хорошо, что вы пришли. Я так по всем вам скучала! До самых костей, до самой глубины моего… ох…
Я сажусь на кушетку рядом с ней.
– Мамочка, – говорю я, пытаясь ее обнять, – мы тоже скучаем! Как ты? Ты уже ходила гулять в поле? Нужно сходить, ведь ты Телец, и прогулка – идеальная оздоровительная процедура для твоего душевного спокойствия.
– Правда? – спрашивает мама, поглаживая мою голову кончиками пальцев, и я отодвигаюсь подальше, чтобы дать ей больше места. Она с трудом встает на ноги.
– О боже.
Она тщательно разглаживает складки, которые появились на ее шелковой пижаме из-за моего напора, потом смотрит на меня.
– Хоуп,