шести-семи лет. Мы жили на севере.
– В столице?
– Нет, всего лишь небольшая деревушка северо-западнее от столицы. Я помню снег. Мокрый и холодный. С тех пор, пожалуй, я ни разу не брал его в руки и даже позабыл это ощущение.
Я невольно взглянул на свои руки, сжатые так, будто я собрал горсть снега и вылепил из него снежок. Я разжал пальцы и плотнее закутался в плед. Несмотря на тепло от костра, руки и ноги у меня замерзли и меня начало мелко трясти.
– Не представляю себе вообще снег. Всю жизнь считай провел на юге королевства, и в столице-то не побывал, – отозвался Мартин.
– Побываешь еще. Невелика потеря.
– Мне говорили там очень красиво.
Я пожал плечами. Город как город, не видел в нем ничего особенного, разве что королевский дворец, высокий и белый словно из мрамора.
– Ты снова ушел от темы, – зевая, отметил Мартин. – Вы жили на севере, ты играл в снегу, а что случилось? Почему ты оказался в монастыре?
– Это долгая история, и часть ее потеряна для меня в силу возраста. В шесть лет много не запомнишь и не все понимаешь, что происходит вокруг.
– Мы ведь не спешим. Расскажи что помнишь.
– Хорошо.
Я нахмурился, вызывая в памяти детские воспоминания, те, что сохранились у меня и те, которые поведал мне глава моего ордена, когда я был уже достаточно взрослый. Общая картина всегда была у меня перед глазами и я никогда не забывал ее. По правде говоря, я помнил гораздо больше, чем рассказывал, но что-то предпочитал сохранить в сердце. Что-то свое личное, вроде лица мамы, такой, какой я ее увидел в последний раз. Стараясь забыть лицо в огне, отрешаясь от этих видений, преследовавших меня в кошмарах, когда лицо девочки из Южного Предгорья менялось на лицо мамы в языках пламени.
«Закрой глаза», – шептали ее губы, когда я сквозь слезы смотрел на нее откуда-то снизу, крича, чтобы они остановились.
Глава 4.
Яра проснулась от стука собственных зубов. Она перегнулась через сиденье, придерживая согретый плед заледеневшими пальцами, провернула ключ в замке зажигания. И ничего. Стартер пожужжал и замолк. Набравшись еще сил, Яра попробовала второй раз. На этот раз двигатель завелся. Она щелкнула тумблером печки и легла снова на согретое за ночь место. Ног девушка почти не чувствовала и боялась, как бы и вовсе не замерзнуть и не лишиться конечностей в одну из таких ночей.
Был конец марта, Яра считала что на юге в это время уже весна и люди ходят в майках, но на деле все оказалось не теплее, чем в столице.
Через несколько минут пальцы ног и рук начало покалывать. Превозмогая боль, она села и начала растирать ноги и ступни, чтобы вернуть нормальное кровообращение и согреться. Достала из-под пассажирского сиденья початую бутылку водки, вылила немного в руку и принялась растирать с еще большим рвением. Перед тем как закрутить пробку и убрать ее на место, Яра махнула в душе рукой и сделала небольшой глоток. Горло обожгло и тепло начало разливаться дальше, вниз.
Она убрала бутылку на место, в который раз похвалив себя за предусмотрительность. Ничто не греет лучше