и напряжение возвращалось, а с ним и новые изобретения. До участившегося воровства у Олега был только один напарник, его родной брат Коля, да дед Захар. Теперь же с некоторых пор, его численный состав охранников удвоили, а воровство так и не прекратилось. Олег придумывал план и детальный чертёж охраны территории. Каждый раз он был уверен, что это то, что нужно и убеждал в том других; но план проваливался, а чертёж рвался в клочья и приготавливался заново.
Каждый раз хозяйка была благосклонна к нему и не высказывала каких-либо резких претензий, но Прохорыч явно испортил хорошее настроение и чего теперь ждать от его родственницы, он незнал. Незнал, это сказано относительно – Олег ждал того дня, когда плотину прорвёт и хлынет грязь гнева и самое правдивое определения его места на этой чёртовой земле. И вроде после последнего посещения "гостя" прошло уже почти два месяца, но это обстоятельство никак не облегчало состояние Олега. Ведь та ночь болью отзывалось в его памяти и в других частях тела. Олег почти поймал вора; он увидел себя со стороны, и он себе понравился. Искуссно закинув лассо из цепи тому на руку (хотя и целился на голову), он дёрнул и опрокинул его наземь. "Всё,– думает,– попался!" Но парень оказался не простым хулиганом, а неплохо подготовленным… бандитом. Он не только сумел вырвался, но ещё парировал новую атаку Олега, в которую он шёл смело, чтобы сделать контрольный захват; давно, а может и впервые Олега не просто не боялись, а реально хотели навредить. Вор несколько раз огрел Олега отобранной у него же цепью, отчего он потерял сознание и позволил уйти вору с его же орудием. Об этом никто не узнал; Олег обиду затаил внутри себя и в душе надеялся, что "гость" снова появится и тогда…
–Что поскучнел, Олежка?– вывел из забытья его Прохорыч.
Олег вздрогнул от неожиданности, но самообладание не терял не на секунду. Образ "гостя" ещё полностью не растворился и поэтому он с твёрдым лицом подошёл к рубильнику и включил фонари. И обернулся.
В это самое время от деда исходил такой дикий туман, такое волнительное наваждение, что Олегу просто невозможно было находиться рядом. Словно попадаешь в какую-то мистику,– окунувшись с головой неглядя, и неподумав, что возврат оттуда, совсем в другом месте. Раздражение, началом которого послужила неожиданность, росло быстрее, чем Олег успевал справляться с волнением. Но и назвать это облаком тоже нельзя. И даже из самых лучших побуждений. При свете фонаря папиросный дым воплощался в зловещий, серого цвета дух, овевал собою деда и всё около него на растоянии вытянутой руки и даже немного больше. Как в только что начавшемся реально-мистическом фильме, в котором обязательно должно было быть продолжение.
"А может ему тут просто лучше, чем где бы то ни было…"
"Оно вынырнуло как бы из давно забытого мифа, канувшего не то чтобы во времени, а как бы перевернувшись во сне на другой бок, ощущаешь полное онемение той части тела, на которой только что спал; войдя в реку и сходу окунувшись там, персонаж вынырнул здесь