Я был бесконечно благодарен ей за всю её любовь, мудрость и доброту, которыми она меня окружила с самого рождения, не давая ни на секунду почувствовать, что я был нежеланным ребёнком для своей матери.
Бабушка умерла, когда мне было шестнадцать: это было тяжелое время для меня, но Алексей и его мама, Ольга Анатольевна, оказали мне неоценимую поддержку, когда не стало самого близкого человека в моей жизни.
Ольга Анатольевна была пианисткой. В своём городе она была солисткой филармонии, но, переехав к нам, устроилась учительницей музыки в обычную районную школу напротив нашего дома. Я помню, как кардинально изменилось наше отношение к урокам музыки после того, как учительницей стала мама Лёши. Она превращала урок в феерическое представление: игрой на рояле и пением она могла нас заставить смеяться до колик или едва сдерживать слёзы, чтобы не расплакаться у всех на виду, пока мы слушали грустную песню. Мы с нетерпением ждали её уроков и даже ходили дополнительно заниматься в школьный хор под её руководством.
Она была небольшого роста и худенькая, но очень активная женщина лет сорока, а из-за того, что Лёшина мама всегда носила короткие стрижки, она выглядела моложе своих лет. У неё были большие зеленые глаза, маленький нос и невероятно выразительная улыбка; это была кроткая и добрая улыбка, подкупающая своей нежностью, и всем казалось, что она всегда улыбается. И в самом деле, я не помню не единого раза, чтобы она рассердилась или нахмурилась. На наши с Лёшкой шалости она грозилась, что лишит нас ужина, но, тем не менее, когда наступало время ужинать, она нас закармливала, беспрестанно предлагая добавки. Я думаю, она вообще не умела злиться: просто не было в её характере такой черты. А, может, наполняющие её любовь и радость не давали места обидчивости и злости: они просто не умещались в её маленьком теле.
В школе она также занимала должность завуча по воспитательной работе: в её обязанности входила помощь в организации детских праздников, выпускных, театральных постановок, музыкальных конкурсов. Все эти мероприятия обычно проходили под чутким её руководством и с участием большого количества школьников. Её музыкальный кабинет всегда был заполнен множеством детей разных возрастов, и поэтому ей выделили целую классную комнату возле школьного концертного зала. Это была самая любимая комната в школе: здесь можно было сидеть на столе, пить чай, здесь разыгрывались разные театральные миниатюры, дети пели или играли на музыкальных инструментах, спорили или смеялись, ругались и тут же мирились. «Комната свободы», так называли её школьники.
Ольга Анатольевна всегда была одной из нас: никто не чувствовал неловкости или стеснения рядом с ней. Она могла найти общий язык с любым ребёнком: скромным отличником или отъявленным хулиганом – все дети были для неё равны. Споря с ребятами по постановке какого-нибудь театрального номера или выступления, она никогда не пользовалась своим статусом педагога и чаще уступала им, давая возможность принимать самостоятельные