не патриот.
А патриотизм, между прочим, это лучший источник гонораров в творческих профессиях, но об этом у «патриотов» говорить не принято.
Мои вялые возражения о том, что я не понимаю, что такое – патриот, потому, что любовь к месту своего рождения, как и любовь к матери, совершенно естественна для любого живого организма, а уважения к тем, кто называет себя патриотами в Госдуме, я не испытываю ни малейшего, никто не слушает. И на мое:
– Что такое наш, доморощенный патриот – партбилет и евангелие – в одном кармане?
Обычно следует какая-нибудь галиматья:
– Истинный патриот всегда центрист.
Центризм, по-моему, это союз импотента со старой девой.
Каким же нужно быть прохвостом, чтобы стать центристом во времена перемен? И каким же нужно быть посмешищем?
– Понятно, – время от времени отвечаю я на попытку слить патриотизм и центризм в одну канистру, – Помесь поноса с запором…
– Это же наша патриоты, – слышу я иногда. Что поделаешь, больше, чем художники, глупостей слышат только их картины…
Но у меня есть ответ:
– Глисты у нас тоже наши…
Недавно в союзе составляли какую-то справку обо мне, и оказалось, что мои картины находятся в семидесяти двух странах мира. Совсем не плохо.
Для справки.
И для того, чтобы подумать о том, кто сделал больше для славы российских берез – я, или все патриоты Московской области вместе взятые?..
Писать то, что я люблю – это моя работа.
С другой стороны, недавно мне, не помню по какому поводу, пришлось писать автобиографию.
Автобиографию я написал.
А потом, перечитав этот своеобразный полу-документ, полу-исповедь, только без отпущения грехов, я понял, что, кроме всего прочего – это список того, что в жизни вполне можно было бы и не делать…
– Ты не любишь родину, – это последний аргумент, когда аргументов нет и в помине.
– Я не люблю грязные подъезды и вороватых чиновников.
И еще, любишь Родину, так не будь при ней нахлебником. А-то, придурку сорок лет, косая сажень во лбу, а – туда же: «Государство обо мне не заботится…»
– Почему же тогда, ты не уезжаешь?
– Потому, что хочу, чтобы моя Родина стала такой, чтобы ее было за что любить, – я иногда впадаю в патетику, хотя и понимаю, что это глупо. И мне почти нечего ответить моим детям, когда они говорят:
– Ты разошелся как районный агитатор.
Разве, что:
– Один районный агитатор достиг больших успехов, правда, не сразу.
– Кто?
– Иисус…
– …Хочу Вас обрадовать, Петр Александрович, – сказала мне телефонная трубка голосом Константина Ивановича, – Ваш рассказ одобрен, принят, подписан к печати и уже сдан в набор, – удивительная вещь, у приятных людей всегда приятный голос, а у неприятных, не голос, а черт знает что, – Так, батенька, жду Вас к себе на чай.
– Спасибо, Константин Иванович.
– А я бы сказал так, Вам,