момент тебя спасает лишь то, что ты мой друг. Но ты уже порядком напрашиваешься на трёпку.
Рысь не то чтобы трезвеет, но взгляд становится более осмысленным. Блики гнева, как пламя в ночи – вспыхивают и быстро гаснут:
– Понял, – но на лице упрямая решимость. Он не простит. Отомстит, вот только не Шувалову – мне.
– Ира со мной. Кому не нравится – сглотните, – отступает от дружков Шумахер. – Вполне возможно, она будет в моей команде и дотянет наши чертовы задницы до финала!
– Ого! – присвистывает кто-то из толпы, за что получает подзатыльник от Грача.
– Умолкни!
– Всё, завязывайте с пьянкой. Мы опаздываем, – опять пленяет мою ладонь и стремительно шагает к двери лифта.
– Со мной ничего не бойся, – по-хозяйски кладёт руку на плечи, когда оказываемся в кабинке, – я тебя не дам в обиду… – нажимает кнопку самого нижнего этажа. – И они будут тебя защищать, если не предашь.
– Я не предам, – ни секунды не сомневаюсь, – только не путай игру и жизнь!
– Жизнь и есть игра…
– Не совсем, – на языке вертится умность по поводу преступления закона или подлости, которая может навредить здоровью людей, но не успеваю. Кабинка с тихим гулом останавливается, створки лифта разъезжаются, и нам тотчас преграждают путь двое верзил, поперёк себя шире. Невысокие, но жутко мощные.
ГЛАВА 38
Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу…
Ира
– Только не говори, что привёз меня на подпольные бои, – шепчу, вглядываясь в галдящую толпу, к которой приближаемся.
– Они самые. Тебе понравится! – самоуверенно хмыкает Шумахер.
Боже, Родион даже в этом ошибается. Ненавижу драки!
Никогда не бывала на подпольных боях в России. Только в Китае. Лианг пару раз водил, и у меня остались не самые приятные воспоминания. Этот спорт не для меня. Предпочитаю менее контактные. Не скажу, что гонки не травмоопасные, наоборот, порой даже смертельно, но когда ты соревнуешься с собственными страхами и «могу» – одно дело, а когда из тебя мозги выколачивают, или ты беспощадно долбишь, доказывая, что сильнее и быстрее – как-то кроваво и жестковато.
Странно, мне казалось, ринг будет на возвышенности, но нет. Помещение огромное – подобие ангара, а в центре – клетка для гладиаторов, то есть бойцов. Восьмиугольная. Октагон, если правильно запомнила из рассказов Джи Линя.
Сидения для зрителей размещены по кругу и на возвышении для лучшего обзора.
Народу море. Все лица сливаются в беснующуюся волну. Дикий блеск глаз, искажённые в криках рты. Порывистость в движениях…
Прожектора ослепляют. Запах тяжёлый, спёртый: крови, пота, опасности, адреналина и денег…
Заходим аккурат, когда в клетке жутко массивный мужик в цветных тату выбивает душу из другого. Тоже мускулистого, но не столь стремительного и удачливого, как первый – в противном случае не валялся бы по полу в позе эмбриона, из последних сил не позволяя противнику нанести решающий удар.
Вот правда, никогда не любила драки. Беспричинное месилово,