это не руки и ноги. Человек – это его мысли и его душа.
– Мы видим их.
– Но как?!
– Ты тоже сможешь познать, понять и увидеть, все, что захочешь.
– Можешь получить любые новые ощущения.
– Можешь познакомиться с кем захочешь. И любого узнать, как самого близкого тебе человека.
– И Наполеона?
– И Наполеона. Он, кстати, не самый интересный диктатор. Цезарь, Александр Македонский, Чингисхан – тоже здесь.
– А женщины?
– И с любой женщиной. Так близко, как пожелаешь.
– Только ум и душа?
– В любой форме, в какой только захочешь.
– А почему люди не попадают сразу сюда?
– Мало, кто вообще сюда попадает. Здесь только те, кто исполнил предназначение.
– А Бог?
– А мы и есть – Бог. И ты станешь частью Бога. Если останешься.
– А где при этом живут люди?
– Они там, где ты был. У каждого из них – свое предназначение. И кто-то попадает сюда, когда его исполнит. А кто-то, и таких большинство – нет.
– А я?
– А ты исполнишь. Это сразу видно. И потому ты уже с нами, здесь.
И Николай вдруг почувствовал наслаждение от всемогущества: быть сразу повсюду, все понимать и думать остро и стремительно, до всего дотягиваясь мыслью практически мгновенно. Да только вот нет их – этих предметов. Одни облака. И всякая вещь существует не в образе даже, а просто в понимании и ощущении ее.
– Да, так устроен мир. Есть только то, о чем ты можешь подумать. И все, о чем ты думаешь, обретает реальность.
– Все-все?
– Здесь нет предела фантазии. Она безгранична. И в этом смысл.
– Нет, я так не могу.
– Можешь! Фантазия – самое главное! Она делает человека подобным Богу. То, как ее исполнить, приходит потом. И приходит обязательно.
– Подожди! Но ведь есть наука.
– Фантазия – это «что». Искусство и наука – это «как». А человек и человечество – это всего лишь средство для исполнения божественной фантазии.
– Но я еще ничего не придумал! И еще не понял, что же я должен совершить!
Внезапно ярко-белый молочный цвет погас. Наступила невидимая пустая, но очень объемная пугающая черная тишина.
***
– Ваше высокородие, кажись, достали! – впередсмотрящий на марсе радостно закричал столпившейся на палубе команде учебного фрегата.
– Слава богу! – прошелестело по рядам.
– Жив ли? – задал тревожный вопрос командир корабля.
А вот на этот вопрос ответить пока никто не мог.
Шлюпка, поймавшая среди бурных волн тело курсанта Морского корпуса, дружно взмахнув веслами устремилась к своему кораблю. Можно было пока с надеждой выдохнуть и расслабиться.
– Как это произошло, вахтенный?! – учинил допрос капитан второго ранга, выскочивший полуодетым на палубу из командирской каюты, – Он что, сам с мачты нырнул?
– Нет, ваше высокородие. Боцман отправил его снять звезду с клотика грот-мачты.
– Что?!
– Думали, что посмеются, как водится.