бород в чёрно-белых одеяниях, я принялся ждать своей очереди к местному подпольному торговцу – Деррелу. Обратился с кодом «пробка», узнав о нём из дневника суфлёра.
– Что нужно?
– Канат и верёвку десяти метров.
– Не многовато будет для петли?
– Шута хочешь подсидеть, м? Юморист. Цена какая?
– Порт далеко, да и заказ не из лёгких. Возьмусь за ночь с красивым блондином.
Хех, как я вовремя встретил Эрика…
– Знаешь, он к тебе тоже неравнодушен… и потому просил передать, что ждёт тебя во второй комнате в полночь.
– Не верю! Он не отвечал ни на одно моё письмо на протяжение трёх лет, а я свою печаль заел и потерял манерный вид. Где доказательства?
Я протянул ему кусок мыла.
– Эрик стеснялся своих чувств, но сегодня он решился тебя позвать и отметил красоту твоих стихов. Сходи в душ и предстань перед ним с чистым телом и душой.
– Я знал, что у нас всё получится! Всё, что тебе нужно находится под ногами вот того покойника. Там есть люк, ведущий на склад. Там возьмешь сколько нужно.
– Удачи и пылкой ночи.
Пожав мне руку Бочка удалился гордой походкой, потрясывая заплывшими боками. Открыв люк, я спустился по хлипкой лестнице в пыльный тоннель, заваленный ломанными куклами, порванными пыльными тканями, прогнившей мебелью и прочим атрибутом. Сматывая временем побитый канат, я заприметил маленькую дверь в пол своего роста. Любопытство заставило туда заглянуть.
От покрытых плесенью стен в малой комнатушке тянулась выставка картин. За ширмой разлилась шутовская тень под скобление карандаша по бумаге.
Не очень приятно чувствовать себя изгоем-великаном, но отмечу, что картины и наброски написаны зрелой и достаточно чувственной рукой. Сказать, что я удивлён шутовским талантом – это не сказать ничего. Решил не мешать ему творить и покинул его владения, забрав с собой парусный канат. Тренировку начну завтра, насыщенный день требует хорошего отдыха. Устроившись в неудобной кровати, скрючив ноги, я вспоминал свои первые дни на флоте. Ничего, привыкнем. Не штормит и ладно.
Ближе к полуночи я вскочил от истерического бабьего крика и наигранных оскорбительных выражений. Через пару секунд звуки сменились на лязганье ножей и слоновий топот Пробки. Кажется, что он теперь меня ненавидит, ну, когда-нибудь отойдёт. Взбив перьевую подушку, погрузился в сон предвкушая завтрашний день.
NATUS EST IN TENEBRIS
Раздражающий шутовской барабанный марш будил балаган на завтрак. Эти переглядки за ломтём хлеба между Эриком и Дорной пропитанные взаимной ненавистью выглядели очень романтично. Что мешает жить вместе этим противоположностям, даже по ориентации, останется для меня загадкой. Приятно почувствовать себя частью этой странной и бесноватой семьи под общей крышей. Даже сам факт общинной жизни в этих стенах выглядит интересно. Им не нужна королева со своими законами, сюда не приходят