есть? – спросил Семен, когда подошла официантка и подала меню.
– Ха-ха-ха, – медленно и членораздельно ответила девушка с бейджем «Анна».
– Что, уже сегодня спрашивали? – Семен открыл меню.
– Нет, – ответила официантка. – Но вчера спрашивали.
Анна побарабанила рукой по своему блокноту.
– И позавчера спрашивали. И позапозавчера.
В дверях ресторана появился Павел. Семен поднял в приветствии руку, помахал Севастьянову. Привычки обниматься у друзей не было никогда, поэтому Кляйн не встал, когда Севастьянов подошел, а только приподнялся с места и подал руку для рукопожатия.
– Что будешь? – спросил Семен Пашу.
– Да кофе давай, – ответил Паша, скинул легкую дубленку рядом с собой на диванчик и присел.
– И мне кофе, – сказал Семен официантке. И добавил, когда понял, что официантка сейчас захочет подробностей: – На ваш выбор. Оба два.
Когда Анна ушла, Павел достал из куртки пачку сигарет, вынул оттуда себе одну, бросил пачку на стол и закурил.
– Как дела в Париже? – улыбнулся Севастьянов Семену.
– Ты, Паша, наверное, шел и репетировал эту фразу, – улыбнулся в ответ Кляйн.
– Ну уж… и репетировал, – хотя по глазам Павлика Семену и стало очевидно, что именно репетировал. – Как долетел?
– Самолетом, – ответил Семен. Он достал сигарету и тоже закурил. – А в Париже, ты спрашивал… Сыровато. Темновато. Еда сильно так себе. Гулять не выпускали. Да и вообще, слухи о том, как хорошо сидеть в европейских тюрьмах сильно преувеличены.
– Ну Кельвин, – сказал Севастьянов. В классе у Кляйна была такая кличка – Кельвин. Потому что Кляйн. Паша подвинул пепельницу так, чтобы доставали оба. – Ты сам виноват. Или концы прятать надо было лучше. Или жить честно.
Семен посмотрел своему другу в глаза и прищурился.
– Честно жить, Паша, в то время значило только одно – жить плохо, – ответил он. – И чем честнее – тем хуже. Разве умели мы тогда, в самом разбеге, жить плохо?
– Ну это да, – глядя теперь куда-то в сторону, ответил Севастьянов. – Не умели.
Пришла официантка Анна и принесла кофе в крошечных чашечках.
– Это сейчас все сильно поменялось, – сказал Семен. Он взял свой кофе и стал его помешивать. – Жить честно и жить хорошо – выражения, которые больше не спорят между собой. Хотя чего-то мне мерещится, что всех налогов не платишь ты и сейчас.
– Ладно, Сема, – сказал Паша и снова посмотрел на Кляйна, – вряд ли мы налоги мои сейчас собрались обсуждать. Тебе жить-то сейчас есть где?
– Знаешь уже? – спросил Кляйн. – Про квартиру?
– Ну, я кое-что слышал, – сказал Сеов. – Без подробностей. Знаю, что Кочеткову отошла. По суду. А почему… Чем-то поганым от этой истории веет, вот я и не вдавался.
Дима Кочетков, с которым Кляйн открывал «Колбасу», тоже был из их лицейского класса.
– Да