Михаил Самарский

Время дарить любовь


Скачать книгу

Она что…

      – Ну, она всё время нам говорит: «Сиди не умничай». Понимаешь? Умничать можно только ей. И вообще, ей можно всё: краситься, делать маникюр, на уроке по телефону говорить – всё-всё-всё! А нам ничего нельзя. Это дикри… дискри… минация?

      – Нет, Даша, какая же это дискриминация, это дисциплина.

      – Дисциплина, дед, это когда не разговариваешь и не крутишься на уроках, – возразила Даша. – А так получается, Вере Семёновне можно всё, а нам – ничего. Я, например, тоже хочу в школу ходить красивой.

      – А ты некрасивой ходишь, что ли? – улыбнулся дед.

      – Какая там красота, – вздохнула Даша. – Я перед Новым годом накрасила ногти и чуточку губы. Помаду мне, кстати, мамина подруга тётя Надя подарила. Так Вера Семёновна такой шум подняла, что я даже плакала. Принесла мне жидкость, заставила стереть лак, потом отвела в туалет, умыла, ещё и маму в школу вызвала.

      – Ну а мама что? Ругала? – спросил дед.

      – Нет, в школе она просто промолчала, а по дороге домой назвала Веру Семёновну идиоткой.

      – Ну, это зря она. – Иван Ефимович неодобрительно покачал головой. – Учительницу нельзя обзывать.

      – Дед, ты что, против меня? – Внучка нахмурилась.

      – Как это понять?

      – Ну, ты за меня или за Веру Семёновну?

      – Конечно за тебя, внучка!

      – Тогда и не защищай её. Злая она, понимаешь?

      – Понимаю, – ответил дед. – А вдруг она не злая, а просто строгая?

      – А какая разница? – хмыкнула Даша. – Всё равно ругается. Не нравится она мне. Вот тётя Надя хорошая. Она такая добрая и красивая…

      В этот момент отворилось окно, и появилась голова бабушки.

      – Ну, чего вы там воркуете? – весело спросила Анна Васильевна. – Мойте руки и за стол. Я вам тут таких вкусняшек наготовила!

      – Идём-идём, бабулечка! – радостно ответила Даша и вспорхнула с порога, словно бабочка.

2

      – Вот зараза! – Бабушка палкой стучала по половице. – Не даст спать сегодня. Как же он туда забрался?

      Сверчок, словно прислушиваясь к проклятиям Анны Васильевны, на какое-то время умолк, но через несколько минут снова запел. «Запел» он, конечно, по мнению Даши – она радовалась каждой его новой мелодии. Баба Аня скорее назвала бы этот звук тарахтением. Дед почему-то употреблял и вовсе смешное слово. Он, заслышав непрошеного гостя, говорил:

      – Ну вот, опять забулькал.

      – Бабушка, а как его зовут? – спросила Даша.

      – Кого?

      – Ну, сверчка вашего!

      – Да бог его знает. – Баба Аня пожала плечами. – Сверчок да сверчок. Кто б его называл?

      – А можно я ему имя придумаю?

      – Упаси боже! – Бабушка перекрестилась. – А то останется тут на всё лето. Будем потом ходить, как сонные тетери. Сегодня до часу ночи трындел.

      – А разве тебе не нравится, как он поёт? – удивилась Даша. – Послушай! Он говорит: «перелью-перелью-перелью!» А вот теперь: «рули-рули-рули!» Слышишь?

      – Ой, Дашенька, не придумывай ты, ради бога.

      – Да ничего я не придумываю! – возразила