идет за мной в кухню, прихватив из коридора полотняную сумку для покупок.
– Купила всякой всячины, может, тебе что-то понравится, – говорит она.
На столе появляются готовые блинчики и свежие лимоны. Вторник на Масленой неделе, последний день перед католическим постом, был великим событием во времена нашей юности. Элли всегда пекла блинчики как настоящий профессионал. Если мои обычно шлепались на пол, то у Элли аккуратно соскальзывали со сковороды. Эти безупречно круглые изделия мы потом и ели с сахаром и лимоном.
– Лимоны для джина?
Моя неуклюжая попытка пошутить не удается. Элли поднимает маленькую сетку с лимонами и демонстративно кладет ее на пакет с блинчиками. Нельзя, конечно, сказать, что я такой уж большой любитель джина, но сестра тревожится. Похоже, она теперь с ужасом представляет, как я напиваюсь в одиночестве за кухонным столом посреди ночи.
Из сумки появляются куриные грудки, две в одной упаковке. Я не спрашиваю Элли, для кого вторая. Не ее вина, что все в мире поставляется парами, а я ведь теперь Лидия-одиночка.
– Пирожные, – сообщает Элли. – Кофейные с грецкими орехами, твои любимые.
Она думает, что я это забыла? Смотрю на нарядную вощеную упаковку и послушно киваю:
– Ну да.
Элли достает из сумки молоко и сок, потом хлеб, яйца и ветчину.
– Ты совсем не обязана это делать, ты же знаешь. – Я открываю холодильник, чтобы сложить все в него.
Скудное содержимое холодильника кричит, что я привираю: большинство из того, что там лежит, куплено кем угодно, только не мной. Суп в мамином контейнере «Таппервер», виноград от коллег, сыр и масло, которые Элли принесла на этой неделе. Единственным, что я приобрела сама, были вино и пакет печенья.
– Знаю, что не должна, но мне это нравится, – говорит сестра, передавая мне пачку масла. – Сварить кофе?
Я благодарно киваю.
– Мы собираемся сегодня чем-то заняться? – уточняю я, замечая в коридоре еще сумки.
Надеюсь, что мы с ней не строили какие-то планы, о которых я забыла.
Элли бросает на меня странный взгляд, секунду молчит, потом качает головой:
– Я прошлась по магазинам в городе, прежде чем прийти к тебе. Не думала, что тебе тоже захочется.
– В следующий раз, – беспечно бросаю я.
Элли неуверенно улыбается, возможно, потому, если отбросить в сторону прошлые выходные в «Принце», что впервые за несколько недель я дозрела до того, чтобы намекнуть: я готова к чему-то, кроме топтания по дому, как Николь Кидман в «Других».
– Купила что-то интересное? – спрашиваю я. – Кроме кофейных пирожных?
– Просто кое-что для работы.
Элли отмахивается от вопроса, хотя мама говорила мне, что сестра сильно волнуется из-за новой должности в отеле.
– Можно посмотреть?
Если честно, взгляд, брошенный в мою сторону, заставляет почувствовать себя самой дерьмовой сестрой на свете. В нем надежда пополам с подозрением. Осторожный взгляд, кошачий, словно я могу вдруг