к шаману оставил неприятный осадок. Я ушел от него, шатаясь, нетвердым шагом, и предпочел любоваться уникальной природой из-под куста отелло, с хищным взглядом склонившегося над стеблями дездемоны. Я едва мог оторвать взор от попугаев, поедавших спелые плоды василисы. Сезон дождей в этом году запоздал, говорят туземцы. Но вот уже несколько дней дует ласковый нежный ветерок, приносящий пряный запах кустов вероники вперемежку с анатолием. В чужой ботанике я абсолютный профан, поэтому растениям даю названия собственными именами. Цветы их глафира и нинель огромные, воздушные, темно-коричневые и чужие, но, взывая к памяти, почему-то напоминают мне родину в полночь при луне и волосы моей незабвенной жены Раи.
Меня посетило разочарование. О, как бы я мог посвятить себя служению науке! О, как бы я предавался научным исследованиям! О, как бы я подробно и аккуратно заносил в журнал все свои наблюдения, отыскивал и изучал редких, неизвестных ещё представителей флоры и фауны! О, как бы я завел себе тихую лабораторию, превратился бы в скромного кабинетного ученого и производил в микроскоп свои исследования с большой любовью и преданностью делу, и тысячи натуралистов и ученых по всему миру завидовали бы мне.
И снова меня посетило разочарование. Обещали микроскопы и оборудования двести килограмм. Где они? Я издал вопль отчаяния.
В общем, не отступаю, планов громадьё – поднять на щит науку. Для начала завести журнал, чтобы в него заносились обычным ежедневным порядком и будничная работа, и впечатления, и происшествия, в общем, каждый нерядовой случай, в том числе тогда, когда б открывалась новая страница познания, осуществлённая мною. На основании записей далее делать отчёты, писать диссертации и отправлять их в Академию наук. Но, главное, фиксировать события, ведь они могут оказаться эпохальными. Россия должна знать своих героев…
Ход моих мыслей сбился. Записи выводить, не имея бумаги, на чём-то с грехом пополам ещё можно, предположим, на картонках от коробок. А микроскоп где взять? Он является неотъемлемой частью научно-исследовательских работ. Это остановка научной деятельности и неполучение научных результатов”. Как же без микроскопа? Кому мне посвятить свои исследования? Как проявить талант исследователя в способности видеть и формулировать новые проблемы и достижения? Наука многого не знает, все познать наука не в состоянии в силу бесконечности свойств окружающего мира, и я хочу внести свой вклад в неё и предложить новые пути её развития. На острове много новых фактов, которые явно не укладываются в рамки прежних теоретических представлений. Если не описать их сегодня, сейчас, здание науки разрушится!
У меня опустились руки.
А пока все наблюдения приходилось держать в голове. Голова была моим рабочим столом, на котором мысленно громоздились микроскопы, термометры и барометры, а в центре красовался в коленкоровой обложке журнал с авторучкой.
Но было не до приборов в условиях чужого дома и примитивно отвратительных нравов на острове. Как говорится: когда пушки стреляют, музы молчат.
Я часто выходил на