разыскивать какого-то неведомого пешехода? Ведь все равно парень нарушал правила уличного движения и ехал непозволительно быстро.
И все-таки именно я был виноват в его смерти. Но обретенная вера в неотвратимость Воскресения помогла мне смириться с собственной виной. Я заметил, что человек становится необыкновенно изобретательным, когда жаждет оправдаться перед самим собой. И я выудил идею Воскресения из Нового Завета, ловко зацепив ее одним концом за покойника, а другим – присобачив к огрызкам собственной совести.
Кстати, эти огрызки все-таки не давали мне покоя. Ведь он чей-то сын… И тут я подумал, а ведь у меня нет детей! Ни от одной из пяти жен! Рок какой-то… Правда, я, как все эгоцентрики, никогда не убивался из-за того, что бездетен.
…Я опять вернулся к мыслям о своих женах. Вернее, к мысли об одной жене, Надежде, – жене последней. Надежда вышла за меня по ошибке.
Впрочем, это долгий разговор. Скажу лишь, что на моем месте должен был оказаться Мишка Розенфельд. Таких эпохальных ошибок в моей жизни было навалом. Судьба от души побаловала меня своими выкрутасами. Повторяю, на месте мужа Надежды должен был оказаться Мишка, а оказался я.
Все мои жены были женщинами «с прошлым». Надежда, разумеется, тоже была женщиной «с прошлым». Ее прошлое… Словом, у нее с прошлым был явный перебор. Ее прошлое было настолько запутанно, разнообразно и богато, что его бы хватило, чтобы с запасом обеспечить прошлым всех женщин, с которыми я когда-либо имел дело. Это было что-то невообразимое. Она мне сама признавалась, что потеряла счет своим увлечениям еще в прошлом веке. С невинностью она рассталась еще в подростковом возрасте. И никто ее не совращал. Согрешила она сознательно и с удовольствием.
Надежда мне изменяла. Что было, то было.
И я – о, наивный идеалист! – все пытался доискаться до первопричин, до, так сказать, мотивов, которые толкали мою жену в чужие объятья. Я начал копаться в истории. Выяснил, что даже героическую голову Наполеона увенчивали рога. И макушку Петра Великого украшала отнюдь не лысина. Ну, уж если таких титанов, утешал я себя, бабы за нос водили, что тогда говорить обо мне?..
Шли годы, а я так ни черта не мог понять. До меня доходили слухи, что она спит бог знает с кем. Если бы она изменила мне с инженером или врачом, я бы это как-то стерпел и постарался принять, и мне бы не было так обидно: все-таки это люди моего или почти моего круга. Но она попеременно изменяла мне со всяким отребьем: то с депутатом Госдумы, то с репортером глянцевого журнала, то со звездой шоу-бизнеса, то с карточным шулером, то со знаменитым астрологом, то с каким-то целителем-травоедом.
Занимаясь с женой любовью, я, пытаясь затмить соперников, прибегал к настолько изощренным и мощным сексуальным аллюрам, что мне позавидовали бы даже древние римляне, которые знали толк во всем, что касается постели. Чего я только не выдумывал! До каких немыслимых, технически сложных высот, не щадя живота своего, я поднимался!.. Но ничего не помогало. Она продолжала