как мужчины, так и женщины. На первый взгляд их ничего не связывало – разный возраст, разная работа, разные виды, и даже проживали они в разных частях города. Из поверхностного опроса охотниками выяснилось лишь одно, чем пропавшие были похожи – увлечение приезжими «колдунами».
Стараясь выровнять дыхание, Руван постучал в дверь. В приоткрывшейся щелочке появилась молоденькая девушка-фавн:
– Вы кто? – глаза девушки покраснели, а голос, и без того тихий, дрожал.
Злость Рувана мгновенно утихла:
– Я… Я пришел поговорить насчет вашего брата.
Девушка замолчала, что-то обдумывая. Немного замешкавшись, она отворила дверь и впустила аптекаря внутрь.
– Проходите… там кухня, – махнула девушка рукой.
В доме было чисто и опрятно. Короткий темный коридор вывел гостя прямо на кухню. Прошмыгнувшая впереди девушка по-хозяйски выдвинула стул, приглашая Рувана присесть, а сама бросилась к чашкам.
– Ничего не надо, – поспешил заверить ее феникс.
Фавн озадаченно остановилась у буфета, не решаясь отойти, но и не зная, следует ли продолжать. Беспокойно переводя взгляд то на гостя, то на шкафчик, девушка все же налила чашку остывшего чая.
– Я уже рассказывала охотникам, когда он пропал, – тихо проговорила она, опуская чашу на стол перед гостем.
– Я знаю, – ответил Руван, слегка пододвинув напиток к себе. – Просто хочу спросить лично. Вас не затруднит?
Девушка замялась:
– Нет… нет, я расскажу.
– Хорошо… Тогда… Как к вам обращаться?
– Ло́ра.
– Приятно познакомиться, Лора. Меня зовут Руван, – кивнул феникс. – Расскажите, пожалуйста, о вашем брате.
– Он пропал…
– Нет, не о пропаже. Кто он, чем занимался?
Лора немного удивилась, но продолжила говорить:
– Ох… Дор, он был… он работает торговцем. Продает разное в лавке друга – шапки, платки, в основном… Он… – на глаза девушки навернулись слезы. – Он многое пробовал, пытался сам шить, выращивать что-нибудь. У родителей было дело – мы вышивкой занимались, я тоже. После их смерти Дор сказал, что вышивка – это слишком скучно! Я была против, но он… он продал лавку! Он всегда был шибутно́й, слишком вёрткий… Жера́ его только по дружбе держал, я попросила…
Видно было, что девушка испытывала к брату довольно противоречивые чувства – от сестринской любви, до сестринского же презрения. Руван растерялся: как утром в больнице, так и сейчас он просто не знал, что следует предпринять. Уже второй раз за день на его глазах кто-то плакал. Чисто инстинктивно он протянул руку и слегка погладил фавну по спине, подвинув чашку с чаем ближе к ней. Лора резко выпрямилась и залпом выпила напиток. По щекам ее катились слезы, но она уже взяла себя в руки и продолжила:
– Жера говорил, что он плохо работал, – голос ее слегка охрип. – Часто опаздывал, уходил раньше или вообще прогуливал. Я всеми силами уговаривала его взяться за