службы безопасности жил в обычном многоквартирном доме, и не где-нибудь в центре, а за рекой, где начинались рабочие районы. Лифт по закону подлости не работал, подъезд был изрядно загаженный, не иначе как молодежь присмотрела его для своих невинных шалостей: я приметил использованный презерватив и одноразовый шприц, брошенные под лестницей. Последний пролет оказался самым сложным – мне пришлось тащить Фирсова волоком.
Железную дверь открыла маленькая пожилая женщина изможденного вида. На ней был потрепанный домашний халат, опухшие ноги обмотаны шерстяными платками. Большие круглые очки с толстыми линзами придавали ей сходство с нахохлившейся совой.
– Господи, Володя, зачем же ты так? – слезно запричитала женщина-сова, суетясь вокруг нас.
Вместе мы пронесли отставного полковника в комнату и прямо в одежде уложили на разложенный диван. Фирсов оглушительно храпел, разинув рот.
– Спасибо вам, – смущенно проговорила маленькая женщина. – Я уже не знала, что и думать. Сестра позвонила и сказала, что муж в очень плохом состоянии, а ведь раньше он и капли в рот не брал. Сорвался, как только…
И она начала всхлипывать.
– Сестра? – машинально спросил я.
Сняв очки, женщина принялась промокать близорукие глаза несвежим носовым платком.
– Да, Алевтина Семеновна. А что, разве не она попросила вас доставить Володю? Я думала…
– Стало быть, вы Наталья Семеновна? – Я даже опешил от неожиданного открытия.
Получается, у них тут целый семейный подряд. Одна сестра – владелица, другая – главный бухгалтер, ее муж – начальник службы безопасности. И лишь Виктор Евгеньевич Ланенский – человек посторонний, вроде как с улицы. Хотя нет. Друзина говорила что-то о том, будто знает его много лет.
– А кто в таком случае вы? – опомнилась женщина-сова.
– Знакомый вашего мужа, встретил его случайно, – соврал я.
Но это ее не успокоило.
– Вроде бы я всех знаю, а вас вижу впервые.
– Так уж и всех? – вырвалось у меня язвительно.
– Что вы себе позволяете? – процедила Наталья Семеновна, не выглядевшая более ни слабой, ни смущенной, как в первые минуты знакомства. – Попрошу немедленно покинуть мой дом.
Я кивнул, обведя напоследок взглядом просторную переоборудованную квартиру. После гадкого подъезда она выглядела настоящими хоромами. Храпящий на диване человек заплатил слишком большую цену за это внешнее благополучие.
– До свидания, – сказал я и ушел, оставив женщину в еще большем недоумении и тревоге.
Когда я наконец добрался до больницы, приемные часы уже закончились, пришлось довольно долго дергать запертые стеклянные двери, а потом с не меньшим усердием объяснять сварливой, тугой на ухо санитарке, кого именно я хочу увидеть. Сложность состояла в том, что я не знал фамилии Николая.
– Завтра. Все завтра, – не слушая меня, повторяла она.
Я обошел больничный корпус и приметил небольшую дверцу, к счастью оказавшуюся незапертой. Я юркнул внутрь, оставив дверь