а мы что? Мы не из их числа, мы лишь зрители. Кроме Маршалла из моих знакомых драться никто не умеет, и я не умею. Но всё же, когда Уил сделает шаг, чтобы навредить им, тебе, я не буду стоять в стороне. Я знаю, что после возможно опять буду в больнице, скорее всего. И запомни: не если, а когда! – Подчеркнул он. – Пусть побьёт меня, я в стороне стоять не буду. Но пока он их не трогает, я буду держаться от него в стороне.
Это звучало не пафосно, не горделиво, не глупо, а уверенно, правдиво и самобытно просто. Он сказал это с неописуемо простой уверенностью.
– Как и ты, я поначалу тоже огрызался на него, пока на месяц не попал в больницу. И всё равно считаю, что поступил правильно, заступившись за моего друга. Ведь по другому нельзя было поступить.
Уолдо не совсем понял – утверждение это было или вопрос.
– Ты умный парень, всегда в глаженой рубашке ходишь, у тебя манеры есть, осанка, они это заметили. Буду дураком, если не попрошу – не обращай внимания на них, обходи стороной, ищи уступки, ведь в драке умные люди не смогут себя защитить. Я не хочу, чтобы ты испытал то безнадёжное состояние, какое было у меня, ту злобу, которую некуда девать и страх повтора, унижений. – Как же быстро Реджи поник, вспоминая эти моменты.
Но, как это случалось и раньше – лицо Реджи через минуту вновь расцвело в улыбке и они снова продолжили путь, наполнив дорогу рассказами Реджи. Под шум его слов, Уолдо понял, что Реджи считает его просто слабаком. И он был ему благодарен. Благодарен, что тот не пытается лезть в его прошлое. Уолдо благодарен ему, что он принял его обычным, настоящим, таким, каким он хотел видеть себя – ребёнком.
Уолдо понял одно: Уил в какой-то момент сорвёт кулаки на его товарищах и он должен быть к этому готов. Тренировки он усилит и удлинит. Не то, чтобы Уолдо считал Реджи или кого-то иного другом, просто хорошие люди заслуживают защиты, даже Маршалл. Он понимал, что Реджи стал ему больше, чем просто знакомый, но не друг. Без доли сожаленья для друга Уолду не жалко жизни, так как приравнивал он их к семье. И уже давненько осознал, что таких не встретит. Не хочет.
Дома, за столом Уолда и Эмили родители стали расспрашивать, как они провели свой первый день и с кем они познакомились сегодня. Эмили начала первая, рассказала о похвале учителей, об одноклассниках, которые радостно приняли её в свой класс, о новых подругах и друзьях. Уолду она даже шанса вставить слова не давала, каждый раз вспоминая что-то новое.
Как приятно было сейчас Уолду. Греющий камин у него за спиной, отдающий трест по уютной притемнённой комнате, где собралась семья вечером, неописуемая тишина ветра на улице, разгоняющего через открытое окно чуть прохладный воздух. Любимая еда, любимые люди – всё это каждый раз казалось Уолду лишь сном, и с каждым днём голос внутри его головы становился лишь тише, создавая ощущение рая в столь простом месте. В такие моменты он вспоминал, зачем столько лет гнался по серой пустоши, один. В такие моменты он забывал.
И так пролетели два часа, наступила ночь, и пора было ложиться