руки пылать.
– Ничего страшного, – вновь вмешалась Му Нинг, – у меня есть бумага.
– Почему же Вы ничего не сказали? – возмутился граф де Лепаж.
– Я подумала, что она уже слишком стара.,– ответила Му, доставая из своего рукава огромный пожелтевший свиток.
– Где же теперь раздобыть чернила и перо? – задался вопросом Дезире.
– Не нужно, у меня есть ручка! – сказала Маша, предварительно уронив ту самую ручку пол стол, да так, что ее части разлетелись в разные стороны. – Секундочку!
Мария кое-как их отыскала, собрала в единое средство письма и принялась размулевывать синей пастой свою руку, видимо, расписывая.
– Нет, писать этим не пойдет, – заявила Му Нинг, доставая из другого чудесного рукава тушь с кисточкой.
– Но я не умею этим писать! – заволновалась Маша.
– А тебя никто и не просит. Я умею, – успокоила ее Анна, придвинув к себе все письменные принадлежности.
– Что за список вы составляете? – осведомился Люсиан.
– Здравствуй! – поприветствовал его Генри. – Не хочешь пирога? – мистер Беккер протянул ему последний кусочек на летающем блюдце, вместе с маленькой десертной ложечкой из нового столового дерева – медной пальмы.
– Почему ты так долго спал? – подлетел Вито. – Я тут уже заскучал.
– Не желаешь чаю? – предложила Му Нинг, окончательно сбив мальчика с толку.
– Да, спасибо… – Люсиан присел на свой, ставший синим, стул. – Разве в кувшине чай? И как вы приготовили пирог? Что, в конце концов, вы решили записать?
– Ах, мы хотим записать каждого, указав его цвет, чтобы не путаться, – объяснила Феломена.
– Лично я все помню прекрасно и предлагаю потратить время на календарь, но меня как всегда никто не слышит! – громко возмущалась Елизавета.
– Да, это неплохая идея, – отметил Дезире. – Но Книга говорит, что сперва «все должны быть записаны в истории». Тем более, для каждого сегодня разное число.
Королева сочла это весьма убедительным, и все принялись работать над перечнем.
– Анечка! – то и дело останавливала процесс Джессика. – Не лучше ли написать «синеглазый», чем просто «с синими глазами»? А здесь! Лучше бы ты сначала написала, что Му Нинг лесная волшебница!
– Может быть, ты сама будешь писать? – не выдержала Елизавета.
– Хорошо! Тем более… будет быстрее, – выдавила из себя журналистка, доставая из сумочки большую тетрадь с нелинованными листами.
Маша дала Джессике ручку. Почерк у нее оказался очень хорошим. Настолько хорошим, что буквы можно было принять за набранные на печатной машинке – настолько они были идеальны. Через четверть часа список был готов.
– Итак, – журналистка отложила ручку, – Мария Ветрякова – цветной, Генри Джозеф Беккер – белый, Вито Маркес – серебряный, Белинда Храйзилехт – черный, Клотус Джодукара – коричневый, Брай О'Доэрти – красный, Джессика Форстер – оранжевый, Ангелика Клосс – телесный, Елизавета Оптис – желтый, граф Дезире Жером де Лепаж – золотой, Му Нинг – зеленый, Люсиан