Павловичем она познакомилась на даче Жукова, куда маршал Победы вызвал молодую машинистку для подготовки документов в воскресный день. Берии тогда показалось, что друг Георгий решил похвастаться Климовой. Вот, мол, гляди, и у меня есть на что посмотреть! И Лаврентий Павлович посмотрел. Не прошло и недели, как Саркисов привез барышню в особняк на Качалова.
– А что будет, если Георгий Константинович узнает про это, ну, про нас? – Катя застыла на пороге ванной комнаты.
– Ничего. Умоется. Жоре не впервой.
– У тебя гарем, что ли? – настала Катина очередь ревновать.
– В смысле он отходчив, обиды не держит. А я держу. Хороший он человек.
– А ты, выходит, плохой? – съерничала Катя.
– По крайней мере, я честен сам с собой, а это сложнее, чем быть просто хорошим.
– Лаврентий, не будь таким жестоким, пожалуйста, – Катя блеснула взглядом, – и ты увидишь, как все само устроится.
– Переставая быть к другим жестокими, мы молодыми быть перестаем, – продекламировал Берия и вышел из спальни.
Глава 18. Чужое забрать – как свое найти
В приемной кремлевского кабинета Берии минут сорок как дожидался аудиенции Арсений Григорьевич Зверев – министр финансов, занимавший свой пост с 38 года. С Берией они дружили семьями, хотя Сталин доверял Звереву, как человеку независимому от внутриполитических интриг.
Они зашли в кабинет, куда принесли чай с лимоном и запечатанную бутылку армянского коньяка.
– Арсений, я тебя всегда считал своим другом и поэтому вправе рассчитывать на понимание.
– Конечно, Лаврентий, – выдавил Зверев, медленно качнув головой, догадываясь, что его пытаются вовлечь в непредсказуемую интригу, чего прежде ему удавалось ловко избегать.
– Мы всегда боролись с врагами партии и народа. – Берия нарочито надавил на «мы». – Но вырезанная опухоль измены и ненависти к нашему социалистическому строю и товарищу Сталину каждый раз оставляла метастазы, из которых разрастались новые заговоры и предательства. В этот раз врагам через агентов сионизма, внедренных в органы государственной безопасности, удалось слишком близко подобраться к вождю. Сначала Щербаков, потом Жданов, следующим могло случиться подлое убийство Хозяина.
Зверев хотел что-то уточнить, но, сочтя это неуместным, молча плеснул себе коньяку.
– Да, Арсений, все так! – уловив непрозвучавший вопрос, отвечал Берия. – Все агенты ЕАК уже дали признательные показания, бывшие сотрудники МГБ пока упорствуют. Но это лишь пока. Мы это понимаем, но это понимают и враги, которые остались на свободе и вряд ли будут бездействовать, – Лаврентий Павлович придавил дольку лимона в стакане, отловил ее ложечкой, выложил на хрустальную розетку и, как могло показаться Звереву, залюбовался случившимся натюрмортом, однако пить чай не стал. – Согласись, что покушение на Сталина невозможно без внедрения агентов в его ближайшее окружение.
Зверев сложил на груди руки, давая понять, что добавить нечего, но ему совершенно непонятно, какое отношение министр финансов может иметь к