влажный июньский воздух, со свистом выписывали невероятные пируэты, летая возле школы. Казалось, что птицы беззаботно играют в догонялки и так увлечены этим занятием, что других проблем для них не существует. Но, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить, как некоторые время от времени отделялись от всеобщего хоровода и, зацепившись за шероховатости под шиферной крышей, совали свои головы в отверстия. И наблюдательному человеку было понятно, что стрижи, наловив в полёте насекомых, кормили птенцов.
Неразлучная троица друзей стояла и курила за углом здания. Сегодня они простятся со школой, в которой проучились десять лет своей небольшой пока жизни. И пойдут дальше каждый своим путём. Для одних он будет прямым и понятным, а у кого-то запутанным, петляющим в бесконечных лабиринтах проблем, встречающихся на жизненном пути. В белых рубашках, брюках, отутюженных заботливыми родителями, и галстуках переговариваясь, наблюдали за стаей. Рубашки были подчёркнуто повязаны галстуками. Конечно же, в такой ответственный и торжественный момент они обязаны быть в галстуках: они же взрослые, солидные люди.
Но Николай был без галстука, жара, да и вообще он не любил эту часть мужского гардероба, и сейчас наблюдая за своими товарищами, видел, какое неудобство доставляют им эти удавки.
Игорь Пинчук давно уже теребит узел злосчастного галстука, пытаясь ослабить давление на шею. Засунув указательный палец под подбородок и, ухватив узел в кулак, он потянул его вниз, подвигав влево-вправо. Спустив узел он выдохнул, и выпустил клуб сигаретного дыма. Расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, он достал из кармана брюк носовой платок и, вытерев шею сказал:
– Ну и жарища! У меня уже вся рубашка мокрая.
Николай подмигнул ему и сказал:
– А вон Артур – ничего, даже в пиджаке – и ничего…
– Может, у него там система охлаждения, я же не знаю, – ответил Игорь.
– А ты проверь, – выпустив дым колечками, засмеялся Николай и ткнул Артура рукой в бок. – Пощупай… Игорь, у него и вправду там радиатор охлаждения стоит.
Артур, засмеявшись, стал уворачиваться от рук товарищей, и они начали дурачиться.
Из-за жары торжественную линейку, называемую ещё Последним звонком, перенесли на спортивную площадку, которая очень удобно расположилась как раз напротив здания. По расчётам организаторов и по предложению учителя биологии, предполагалось, что к моменту построения на спортплощадку упадёт тень от здания школы. Ребята, занимавшиеся проведением школьных дискотек, проверяли установленную аппаратуру. И оттуда доносились то музыкальные звуки, то голоса ведущих, проверявших тембр и прочие аккустические хитрости, а то вовсе слышался гул и треск.
– Вы долго будете здесь прохлаждаться? – спросила неожиданно появившаяся Светка Привалова.
– Ничё себе – прохлаждаться, – повернувшись к ней, выпучил глаза Пинчук. – Ты чё, Свет с парты брякнулась. Тут такое пекло, а ты говоришь: прохлаждаемся!
– Тем более! Пора зайти в помещение, а то голову напечёт, и не доживёте до торжественного момента. К тому же там ваша помощь нужна.
– Чего там опять стряслось? Вот уйдём мы, и чё они без нас делать будут, а? – недовольно запыхтел пухлый Пинчук. – Ты, Свет, не знаешь, чего там? – спросил её Николай, когда они нехотя двинулись ко входу. – Создаётся впечатление, что, кроме нас троих, больше и нет никого! – недовольно продолжал бухтеть, шаркая ногами, Игорь Пинчук.
– Там, ребята, требуется ваша сила, рост и самоотверженость! – высокопарно ответила Светка.
– О, как это знакомо! – проговорил Артур, – Наверно, нужно что-нибудь перетащить, либо подвесить, к примеру, шторы. Я угадал, Светик?
– Какой ты проницательный, – засмеялась Светка. – Наверно, после школы пойдёшь на экстрасенса учиться?
– На них учиться бесполезно, либо у тебя есть этот дар, либо нет! – ответил ей Артур, заходя первым в двери.
10-й А класс был единственным в их школе выпускным в этом году. Всех выпускников построили в две шеренги, девушки в первой, а юноши во второй. Николай стоял за своей подругой детства и юности Лорой Хитушко. Он с любовью смотрел на её русые волосы, собранные на затылке резинкой и длинным, до поясницы хвостом. Улавливал чуть заметный сладкий запах её любимых духов.
Лариса Хитушко была самой красивой девушкой в их школе, но что удивительно, это её совсем не портило. Училась она на одни пятёрки, и все окружающие ей предсказывали блестящее будущее. В отличие от Ларисы, Николай учился неважно, хотя учёба ему давалась легко, собственно говоря, ему просто было не интересно в школе. Когда он хотел, то с лёгкостью получал четвёрки и пятёрки, а когда нападала на него грусть, то в дневнике появлялись двойки и колы. А вызваной для объяснения матери классная говорила: «Коля – способный мальчик, но что-то у него нет интереса к учёбе. Вы, Валентина Ивановна, поговорите с ним, только не ругайте, он добрый человек и очень эмоциональный. Как-то надо подвигнуть его на путь знаний».
Так и пролетели эти десять лет. Не был он ни отличником,