разве что за два месяца, а тут всего-то предлагают немного пооткровенничать. Норманн оценил кошельки на вес, подкинул на ладони. Монеты отозвались согревающим душу звоном. Владелец гостиницы тяжело вздохнул, вернул деньги и недовольно буркнул:
– Не знаю я ни про какой проход.
Во дворе залаяла собака, лай перекрыла грозная брань, по крыльцу застучали кованые сапоги, и в гостиницу ввалились трое воинов. Пламя факелов заволновалось, потревоженное сквозняком, и успокоилось, только когда закрыли дверь. На этот раз Норманн был даже рад приходу дозорных. Мало кому удавалось лишить его душевного равновесия, а вот этому въедливому гостю удалось. Проход, конечно же, был. Не слишком удобный, но тренированный человек вполне мог попасть на побережье, минуя возведенные правителями Артуана и Норд-Эла преграды. Полбеды, если заглянул контрабандист. Тут, коли поймают, можно, сославшись на скудоумие да невнимательность, откупиться. Но за сговор с лазутчиком грозит каторга. Более всего на свете Норманн боялся потерять гостиницу. У каторжанина ее, как пить дать, отнимут, поэтому следует вести себя осторожно, а гостя – сдать властям.
– Эй, хозяин, тащи пиво и что-нибудь пожрать, – прогрохотал старший дозора Эдвин Уайз. Обнаружив владельца заведения за одним столом с посетителем, он нахмурился и, гадая, чем гость заслужил такую честь, тяжело прошел к уединившимся не иначе как для тайной беседы людям. Норманн тут же вскочил, собираясь приветствовать стражника, его собеседник не повернул даже головы.
– Это что еще за птица тут гнездится? – Дозорный саданул ногой по табурету, намереваясь ловко выбить его из-под посетителя. С первой попытки сделать это не удалось – человек оказался тяжелее, чем предполагал Эдвин Уайз.
– Не знаю, господин, нам никто верительных грамот не предъявляет, – заюлил Норманн Амос.
– А это что тут у вас, деньги? – Эдвин Уайз взял один из лежащих на столе кошельков, развязал его и высыпал содержимое на ладонь. В свете факелов золото стало красным, словно его окунули в чашу с кровью. – Откуда столько, украл? – Старший дозора хотел встряхнуть посетителя за воротник, но человек ловко отстранился.
– Заработал, – будничным тоном сообщил он.
– И за какую работу платят столь щедро? – посуровел Эдвин Уайз, хотя, казалось, выглядеть строже едва ли возможно. – Может, и мне переметнуться? Живо верительную грамоту! – потребовал он.
Норманн с тоской поглядел на золотые монеты, с которыми волей-неволей приходилось расставаться, и заторопился к стойке, где уже хозяйничали люди Эдвина Уайза, набивая снедью вместительную корзину. Владелец гостиницы наклонился к одному из них и шепнул на ухо:
– Человек в зале, кажется, лазутчик. Он пытался узнать, можно ли проникнуть на побережье тайно.
Дозорные прекратили жевать и почти одновременно посмотрели в сторону стола, за которым текла неторопливая беседа. Поздний гость отвечал на вопросы не выказывая робости. Затем достал из сумки свиток и протянул его Эдвину Уайзу. Тот впился в грамоту глазами, словно там было написано, как за одну