дурных известий – у владык.
Но не слабеет мой охрипший голос
среди пустого карканья молвы:
без Божьей Воли даже малый волос
не упадёт с повинной головы.
«Беспристрастен истории суд…»
Беспристрастен истории суд:
сколько русский размах ни гаси —
как берёзы, поэты растут
на холмах и равнинах Руси.
Здесь любой, от природы, поэт,
даже если не пишет стихи.
На любом – золотой эполет:
от пера, от станка, от сохи.
Сколько благ ни сули ему власть,
спрятав кнут за широкой спиной,
барский пряник – поэту не всласть,
он за истину встанет стеной.
Хоть душою добры и чисты —
те, кто в русских просторах возрос, —
но любому врагу на кресты
на Руси ещё хватит берёз.
«Когда в морях неведенья, без лоций…»
Когда в морях неведенья, без лоций
ведёшь бессонный поиск до утра
и пробуждает выплески эмоций
воображенья тонкая игра, —
не жди побед, не бойся поражений,
и за перо хвататься не спеши,
покуда все крупицы ощущений
не перетрутся в жерновах души.
Пускай несёт взыскующая лира —
не медный звон кимвалов и речей,
а скорбный взгляд на окаянность мира
сквозь слёзы опечаленных очей.
«Когда в душе возник пустырь…»
Когда в душе возник пустырь
и чувства преданы закланьям,
иду в стихи, как в монастырь, —
заполнить душу покаяньем.
Чтоб, чашу гнева опрастав,
где кровь бушует оголтело,
бальзам молитвы и поста
пролить в слепое буйство тела.
И через исповедь стихов
ко мне приходит ощущенье
освобожденья от грехов,
когда дано им отпущенье.
И вновь душа летит в зенит,
как будто сбросив груз долгов:
Бог за любовь нас не казнит,
поскольку Бог и есть Любовь!
«Я не люблю, когда поэт вещает…»
Я не люблю, когда поэт вещает
с размахом повелительного жеста
и видимость прозренья обещает
в тумане размалёванного текста.
Под бархатом словесных полумасок
не разглядеть духовной ипостаси,
и холостое нагнетанье красок
художника не в силах приукрасить.
Свои цвета в палитре жизни ищем,
впадая в озарения и в бред,
и думаем, что это мы их пишем,
когда стихи рисуют наш портрет.
«Я раб стихов, а не патриций…»
Я раб стихов, а не патриций.
Мой балаган – не Колизей.
Я без натянутых амбиций
приемлю критику друзей.
Стихи рождаются, как завязь,
и прорастают день и ночь.
В словах друзей моих – не зависть,
а жажда искренне помочь.
Но