рукава, но она не смотрела на него. Он чувствовал, как она расстроена.
– Вот и хорошо – расходитесь, все вы! – закричала миссис Баттеруорт. – Занимайтесь своими делами! И не думайте, что на этом все закончится! Скоро он возьмется и за вас – а все вы слабаки, куда вам выстоять против него!
Она оттолкнула Сьюзен, пытавшуюся втащить ее в дом.
– Ступайте своей дорогой да скажите всем, кого встретите, что у миссис Баттеруорт открыто, как всегда! – гремела она. – И что она собирается открывать свое заведение всю неделю и каждую неделю – и в Воскресенье тоже – особенно в Воскресенье!
Затем она наконец-то позволила Сьюзен втащить себя в трактир.
Почти весь тот день в трактире было спокойно, и никто не осмеливался приближаться к миссис Баттеруорт. У Мари был огорченный вид, и Саймон заметил следы слез на лице, когда она рубила купленное мясо. Мальчик не мог понять, почему они до сих пор остаются тут. Они нигде еще не задерживались так надолго.
– Не можем ли мы теперь уйти? – спросил он мать при первом удобном случае, но она лишь покачала головой и велела ему вынести объедки свинье.
– Почему мы все еще здесь? – спросил он мать, когда она готовила жаркое, но она только повторяла, что устала переезжать с места на место.
Саймон и сам видел, как ей тяжело. Что-то в ней надломилось – что-то, всегда заставлявшее не сдаваться и выдерживать даже самую суровую зиму. Взглянув на мать, он увидел в своем воображении птицу, упавшую с неба, и его обуял страх.
– Когда мы уйдем? – спросил он, когда она готовила грелку для постели, чтобы отнести ее наверх, в комнату миссис Баттеруорт.
– Не сейчас, Саймон, – ответила она.
– А когда?
Мать вздохнула, положив грелку у очага, и начала разжигать огонь.
– Я не знаю, – тихо ответила она, затем последовала долгая пауза. – Я не хочу отсюда уходить, – сказала она наконец.
Саймон сделал резкое движение и ударился о стул, стоявший у кровати. Вот так у него все тут – потому что ничего здесь ему не подходит. В лесу он бы передвигался, как олень, или лиса, а здесь он не мог и шагу ступить, не разбив что-нибудь, не пролив и не опрокинув. Мать поднялась и взяла его за руку, потом коснулась лица.
– Это не навсегда, – успокоила она мальчика. – Только еще немножко.
Саймон пристально смотрел на нее, но вдруг снизу донесся шум и шаги множества людей, входивших в трактир. Какой-то мужчина потребовал эля. Прибыл Черный Джек со своими собутыльниками.
10
Где бы ни появлялась Мари, мужчины всегда заглядывались на нее. Она еще не была старой, потому что родила Саймона, когда была чуть старше, чем он сейчас. Они провожали ее глазами, когда она ходила по городу в своем цветастом платье, от которого не хотела отказаться, потому что его сшила для нее Роза, бабушка Саймона. Завидев ее, кузнец позвал: «Эй, красавица, куда вы сегодня идете?» Один из менестрелей пропел ей вслед: «О, моя госпожа, куда лежит ваш путь?» Когда она заходила в лавку, хозяин закидывал ее вопросами: откуда она, не пришла ли с