и польза имеется. Пока ей Мстислав ответит, глядишь, и самому на ум кой-что придет.
Взять, к примеру, ту же Рязань и княжеское братоубийство, которое там произошло. Если бы, не разобравшись, полез Мстислав порядок там наводить, таких дров наломал бы. Когда же поговорил с Ростиславой, ответил ей на одно-другое, и самого сомнение обуяло – а вправду ли Константин своих братьев положил под Исадами или то хитроумная затея его братца, покойного Глеба. А коль что-то непонятно, лучше не торопиться, не лезть на рожон.
Да что далеко ходить. Вот и в этой грамотке она сызнова отцу вопросы задает: верно ли, что ранее угры, у коих ныне король и прочее, как у всех в западных землях, простыми дикими пастухами были да бродили по степям, как половцы. И ежели оно так, то любопытно ей, кто одолеет в случае, когда вдруг между ними произойдет какая-нибудь свара? Ну, скажем, под тем же Галичем. За кем победа останется – за теми, кто и ныне живет по старине, кочевой жизнью, или же за теми, кто перенял нравы западных соседей, но кое-что из прежнего утерял?
Мстислав, конечно, был за старину. Так он ей мысленно и отвечал. И не просто отвечал – обстоятельно, обосновывая со всех сторон. Вот, скажем, бронь у воя. Она, разумеется, быть должна, но легкая, чтоб движений не стесняла. А то в последнее время трусливая немчура столько всякого железа на себя понацепляла, что с трудом на лошадь садится, и коль свалится с нее такой рыцарь, считай, все – смерть пришла. Подняться-то ему никто не даст, забьют насмерть.
Или, например, строй взять, предположим, «свиньей». Тоже и вычурно, и хлопотно. Уж лучше вместо такой учебы лишний раз мечом помахать. А коли пришло время битвы, так тут и думать нечего. Главное, чтоб в сердце у тебя вера была – за правое дело идешь, а там, на небесах, мигом разберутся. Господь у окошка видит немножко. И не только видит, а еще и подсобляет. Отсюда напрашивается и ответ. Конечно же за ста…
Стоп, а что она там про Галич-то писала? Так-так, а вот это любопытно. Мстислав задумался.
Он-то поначалу собирался идти к Галичу со своей дружиной, да еще кое у кого из южнорусских князей силенок подзанять. Для того и ездил совсем недавно к своему тезке и двоюродному брату, киевскому князю Мстиславу Романовичу. Как-никак тот обязан был ему. Не подсоби Удатный, нипочем Романович на Киевский стол не воссел бы. Не сдюжить было ему супротив Всеволода Чермного.
Ожидания Удатного киевский князь оправдал и дружину дать согласился, но так, вскользь, намеками, высказал и ответные пожелания, да не одно, а аж два. Дескать, идучи на Галич, князь в Новгороде Великом стол пуст оставляет. Вот бы, как по старине и положено, старшего сына киевского князя на него подсадить. Уж Мстислав-то Удатный ведает, кому из бояр новгородских на Святослава Мстиславича намекнуть.
Ну что ж – невелика просьбишка. Отчего не уважить. Вдобавок оно и впрямь по самой что ни на есть старине получается. Своего-то сына Василия к новгородцам все одно не подсадишь – опять захворал. Не дал господь ему здоровья. А коли так, пущай и в самом деле Святослав Мстиславич усаживается.
Зато с другим пожеланием намного хуже. Просил Старый,