социальной лестницы, чтобы достичь этой вершины. Выбраться из грязи, оторваться от своих нищенских корней. Средний класс с его глупостью и нетерпимостью был ему столь же ненавистен, но в Нейи, среди безмятежных богачей, он хотя бы предоставлен сам себе. Он обитает в своем особняке словно в башне из слоновой кости. Здесь он волен облегчать свою боль. Совершать свои Возрождения.
Он снова подумал об Охотнике. Известна ли ему его тайна? Пожалуй, да. Вспомнилось, как при задержании у него брали мазки для анализа ДНК. При одной лишь мысли об этом била дрожь.
Пассан не похож на других легавых. В каждом мужчине, в каждой женщине есть и мужское, и женское начало. Конечно, природный пол перевешивает, но всегда хоть немного подпорчен другим. То, что он учуял, впервые встретившись с Пассаном, его потрясло. Майор был недалек от абсолютной чистоты. Сто процентов мужских гормонов, металл без окалины.
Тогда ему удалось ничем не выдать своего смятения, улыбаться и сохранять дружелюбный тон. Охотник пришел просто разведать обстановку. Его единственная зацепка сводилась к банальному совпадению: одна из жертв купила машину в его автосалоне в Сен-Дени, другая ремонтировала свою в его же мастерской в Ла-Курнёв. Это даже следом не назовешь – это случайность. Он без труда отвечал, разыгрывая удивление и недоверие.
Ни одному из них не удалось одурачить другого. Пассан пришел из-за него. Он догадывался, что инстинкт Охотника ничуть не уступает его собственному. Так начался их поединок. Последующие события доказали его правоту. Слежка, обыски, допросы – легавый вцепился в него мертвой хваткой, даже арестовал в середине мая, сразу после жертвоприношения третьей Матери. К счастью, с апреля 2011 года новый закон давал ему право на адвоката при временном задержании, и адвокат умерил пыл следователя.
Он подал жалобу, свидетельствовал против Пассана, изображал жертву преследования. Его адвокат требовал отстранить майора от работы, но безупречный послужной список Врага перевесил. Дело осталось за Пассаном, хотя отныне он не имел права приближаться к своему главному подозреваемому. Теперь тот был не просто невиновным, а неприкосновенным.
Ему бы следовало отказаться от Возрождений, но он не мог. Это вопрос жизни и смерти. Он удвоил предосторожности, изменил метод. Только одно осталось неизменным – место жертвоприношения. И это едва не стоило ему свободы.
Гийар открыл новую банку. Ледяная кола щекотала горло. Он закрыл глаза. Образ, вспыхнувший перед внутренним взором, был воплощением сладострастия. Когда они с легавым скатились с насыпи, он думал, что ему конец. И вместе с тем почувствовал себя защищенным. Он стал ею. Страх расплавился, обернувшись чистым наслаждением. И она отдалась Врагу, приняла его, раскрыв объятия в порыве дикого возбуждения.
– Приехали, месье.
Он плакал. Выпрямившись, вытер слезы, от которых мокли бинты. Это простое движение вызвало острую боль, током пронзившую позвоночник снизу доверху. Ему не сразу удалось сфокусировать взгляд: ворота, тупик,